Давно в наших краях? - поинтересовалась она, бегло оценив его взглядом.
Пятый день.
И за что же сразу в ментовку?
Ночевал на вокзале.
Понятно, - разочарованно протянула она и легко, как диагноз распространенной болезни, констатировала: - Голытьба безденежная, обыкновенная. А зачем в наш город-то приехал?
Голос у нее был такой приятный, с песочком, что даже обижаться на «голытьбу» не хотелось. Да и чего обижаться, если она сразу всю правду увидела? Женщина встала рядом с ним, закурила новую сигарету, закашлялась, замахала перед лицом рукой, отгоняя дым, и Димка сначала обратил внимание на облупленный красный лак на ногтях, а потом заметил гладкую как у дельфина кожу и продолговатые темно-серые глаза, влажно блестевшие от слез, навернувшихся от кашля.
Тебя как зовут? - спросил он, не отвечая на вопрос.
Снежана.
А по-настоящему?
Подойдя почти вплотную, она приблизила к нему лицо, ласково взяла его, как маленького, за подбородок и, сложив свои прекрасные губы в улыбочку «ути-пути», насмешливо спросила сахарным голоском:
А тебе зачем, воробушек залетный, мое настоящее имя?
Она стояла в шаге от него и какая-то ощутимая энергия тяжело и медленно текла между ними. А, может, ему одному это казалось. За всей этой наносной бравадой он чувствовал ее горечь от проведенной в милиции ночи. От нее пахло смесью сладкого парфюма, сигаретного табака и легкого перегара. Димка таял от ее близости и впрямь ощущал себя воробушком в лапках опытной кошки. Да пусть она съест его! Его тянуло к ней, как иголку к магниту.
Просто ты мне нравишься, - сказал он честно.
Айка.
Что ай-ка? - не понял он.
Она рассмеялась:
Зовут меня так: Айка. Татарское имя. А тебя как зовут?
Дима.
Диима! - протянула она и ухмыльнулась: - У Димы нет калыма. Шутка!
Айка дружески похлопала его по плечу, отошла, снова прислонилась к стене, не спеша закурила сигарету, выпустила дым колечком и, наблюдая, как оно постепенно теряет контуры и растворяется в воздухе, сказала ровным, отстраненным голосом:
- У моей русской тетки был теленок Дима. Она назвала его так в честь моего отца, с которым поссорилась. Ну, чтоб досадить ему. Женская мстительность такая, знаешь. Теленка потом зарезали на мясо, а отца вскоре бандюки убили. Горло перерезали. Нехилое совпаденьеце, да? Карма. Так тетка громче всех на похоронах плакала. Все простила ему разом. А где ты будешь праздновать Новый год, Дима? - спросила она без перехода.
- Не знаю еще.
- Тебе идти-то, я так понимаю, некуда, да, Дима?
- Некуда, - подтвердил Димка, моля всех богов, чтобы она пригласила его к себе.
- А с Айкой хочешь отметить новый год? - она наклонилась в его сторону и лукаво заглянула в глаза.
- Хочу, - кратко выдохнул он, чувствуя прилив жара.
- Ну тогда пошли отсюда.
Айка взяла его за руку, и Димку обожгло, будто он коснулся оголенного провода. До самого ее дома он продолжал гореть жгучим пламенем.
Часть 6
Глава 6
А дома оказалось, что он заболел. Стоило ему переступить порог, как то ли от контраста с уличным морозом, то ли от того, что впервые за эту жуткую неделю оказался в теплой квартире, а не в товарняке, на вокзале или в КПЗ, он внезапно сдулся и обессилил. Айка провела его на кухню - оба были голодные - и, пока она делала бутерброды, Димку развезло окончательно.
- Ты чай будешь или кофе? - она обернулась и увидела, что ее новый друг навалился на стол тяжелым мешком и спит, как убитый.
- Э-э-й! - она потрясла его за плечо, но он не реагировал.
Пытаясь разбудить, она легонько похлопала его по щеке. Горячая. Айка приложила ладонь ко лбу: да он кипяток! Только этого ей и не хватало для полного счастья! Парень заболел.
- Эй, воробушек, просыпайся! - она качнула его пару раз за плечо, но он не отозвался.
- Да ё-пэ-рэ-сэ-тэ! - Айка закатила глаза к небу, обращаясь к тому, кто мог бы поставить ей плюсик в коротком списке добрых дел, принесла из комнаты градусник, просунула его Димке в подмышку и села напротив ждать показания градусника, перекусывая заодно приготовленными бутербродами. Она с аппетитом жевала, рассматривала Димку и соображала, что же ей теперь делать с этим пылающим жаром мальчиком со светлыми кудрями и длинными, как у девчонки, ресницами. «На Есенина похож», - подумала она и усмехнулась: «Ага, а я - Айседора Дункан».
Она заметила его еще в отделении милиции. Топчется неуверенно у окошка дежурного, спрашивает что-то, будто справедливости выпрашивает какой - сразу видно, что в казенном доме впервые. Она докуривала на крыльце сигарету, когда он вышел из отделения и тоже встал покурить. Расчистил ногой окурки и поставил рюкзак на бетонное крыльцо. Чистюля, блин. Но это ей как раз понравилось. Забавно было видеть, как он осматривается, не зная, куда идти. Прям как Илья Муромец перед камнем: налево пойдешь - коня потеряешь, направо пойдешь - голову сложишь, а что там прямо, Айка забыла. Небось, в этот самый камень и упрешься. В русских сказках всегда так - к счастью только через беды и, чтоб до счастливого конца добрести, нужно сначала всё по полной огрести. Айка с интересом наблюдала за парнем. Есть у нее есть такое хобби - наблюдать за людьми. Понаблюдаешь так незаметно со стороны за человеком, и многое про него понятным становится. А уж как это в ее работе помогает - тут и говорить нечего.