Глаза в глаза.
Кажется, она на мгновение забыла свой текст, но быстро опомнилась.
Женька…
Какая же ты красивая, Жень. Еще лучше, чем когда-то была. Такая взрослая, такая привлекательная девушка. Нежная, но страстная, и огонь и лед в одном.
Не разрываем наш зрительный контакт. Она всегда умела говорить со мной одними глазами.
И сейчас. Этот диалог, понятный только нам двоим. Все, что мы говорим про себя друг другу, но понимаем без лишних объяснений.
— Привет.
— Привет.
— Ты в Москве?
— Как и ты.
— Твоя прическа…
— Я изменился.
— Я тоже. Тоже изменилась.
Она играет, продолжая выполнять свою любимую работу. Блистает на сцене, и я смотрю теперь только на нее, ничего больше не замечая. Волосы. Теперь они не такие ярко-рыжие, как раньше. Она когда-то красилась в яркий цвет, как у моей сестры, а сейчас вернула натуральный, естественный. Русый. И не могу еще раз не сказать про себя, как же сильно она повзрослела за эти два года. Мы знакомы с ней… сколько? Даже не помню. Ее отец был другом моего, они вместе продвигались по службе в МЧС, пока Женькин папа однажды не остался навсегда на спецзадании… Мой батя всегда ценил ту дружбу и старался помочь семье погибшего товарища, и я сталкивался с младшей из семьи Миллеров регулярно. Правда, сначала она мне абсолютно не нравилась, слишком маленький был для любви тогда. А вот в самом конце учебы в школе я вдруг понял, что именно от этой девчонки с ума сойти готов.
Моя первая. Ее первый.
Четыре года зачеркнуть, как лишнюю строчку на бумаге фломастером.
Локоть Киры, который все время соприкасался с моим, вдруг легко подталкивает в бок.
— Ты знаешь ее? — шепотом спрашивает.
— Да, — коротко отвечаю, не в силах повернуться к ней.
— Не знала, что у тебя знакомые актрисы есть.
— Я тебе потом расскажу.
А сейчас хочу еще на нее посмотреть, пока можно. На ту самую, ту невероятную.
До самого финала, до занавеса. Кирюха подталкивает к выходу, а когда мы выходим на улицу, как будто избавляюсь от наваждения. Все как обычно.
Только чувство, будто призрака увидел.
Кира уверенно ведет в бар, как и договаривались. Усаживаемся за маленьким столиком, очень быстро дожидаемся свой заказ, выбираем тост за «просвещение».
— Ну, рассказывай про эту актрису, — тут же просыпается Кира.
— Кир…
— Уж двадцать три года Кир, ты не тормози давай.
— Это бывшая моя.
— Сильно. А почему расстались?
— Она выбрала театр, а не меня.
— Любишь ее до сих пор?
Черт, я не был готов к этому вопросу. Слишком сложно дать четкий ответ, особенно сейчас.
— Мы расстались два года назад, — надеюсь, этого пока хватит, но если что, я и не обязан рассказывать больше.
— Хорошо. Я тебя поняла.
Мы замолкаем. Я осматриваю бар, проникаясь атмосферой, и тут в заведении открывается дверь, и внутрь заваливается веселая толпа. В которой есть Женя.
И снова видит меня, и снова глаза в глаза.
Но едва мы успеваем зацепиться друг за друга взглядом, как со спины к ней подходит какой-то мужик постарше и накладывает на ее плечи свои лапы. А потом они вместе двигаются со всей компанией вглубь зала.
— Кажется, она нашла человека из своего мира, — говорю мысли вслух.
— Это очень важно. На мой взгляд, так и должно быть. Вот ты — точно из моего мира. Надеюсь, что и я из твоего.
— А разве так может быть? Я из твоего, а ты нет?
Пожимает плечами, чуть придвигаясь ближе.
— Да. Всякое бывает. Но давай лучше за то, чтобы миры совпадали.
Болтаем с Кирой, рассказывая друг другу что-то смешное и забавное. Подсаживаемся все ближе, пока моя рука не оказывается на спинке ее стула, а ее губы, с которых уже почти стерлась помада, продолжают рассказывать какие-то истории, едва не касаясь моей щеки.
А в сторону Жени я все равно поглядываю. Осторожно, чтобы это не выглядело бестактным и неправильным, когда я пришел сюда с девушкой, а она — со своим мужчиной. Но не смотреть совсем тоже не могу. И Женя, которая сидит ко мне полубоком, нет-нет да и повернется в мою сторону.
Поговорить? Даже не знаю, нужно ли. О чем? О том, как все изменилось, о том, чего уже никогда не вернуть?