Математика мне нравится. Правда, у нас с ней скорей взаимная любовь, чем безответное чувство с моей стороны — мне легко даются числа. Наверное, именно поэтому эта точная наука пришлась мне по душе — ведь людям обычно нравится делать то, что у них хорошо получается. Так и со мной. Это симпатия, а не страсть, сжигающая мосты и города…
Но даже эта симпатия занимает мое время сейчас без остатка. И, когда урок заканчивается, я немного расстраиваюсь — так хорошо было без глупых мыслей в голове.
Впрочем, долго скучать не могу — уже на подходе следующий репетитор. Занятие по мировой литературе увлекательное, но не настолько, как предыдущий предмет. Но, к счастью, всё на свете имеет конец — вот и этот урок заканчивается.
Затем я перемещаюсь в свою гостиную, усаживаюсь за рояль и разминаю пальцы. Поправляю ноты и ставлю пальцы над клавишами. Прикрываю глаза и отдаюсь на волю чувств.
Я сейчас не играю — я сейчас проживаю мелодию, каждая нота которой рвет на части мою душу. Я рождаюсь и умираю вместе с ней. Вдохновляюсь и теряю сердце…
Едва последний звук симфонии растворяется в призрачной дрожащей тишине, я слышу негромкие аплодисменты. Вздрагиваю и распахиваю ресницы.
— Мо-ло-дец… — уголки губ мамы намекают на улыбку. Впрочем, тянутся вверх они совсем ненадолго. Сразу же пикируют в серьезное выражение.
А мне на миг, на совсем крошечный миг, становится приятно. Не то, чтобы я совсем не слышала в своей жизни похвалы — слышала; правда только от преподавателей и Луизы, — но получить такое слово от мамы — сродни получению Нобелевской премии.
Поэтому сейчас, когда я вижу, что мама оценила мою игру, которая шла от сердца, в душе робкой надеждой расцветает счастье. Вот только в следующую минуту, когда она открывает рот, оно сразу же меркнет.
— Ева, — моя идеальная мать стоит с ровной спиной, не позволяя себе расслабиться ни на секунду, — через пол часа к нам приедут Рочестеры. Поэтому будь готова. Платье — тот нежно-сиреневый шифон. Прическа — крупные локоны, — это она говорит уже Луизе и своей парикмахерше, которая втаскивает за собой чемодан своих важных принадлежностей, и визажистке с таким же баулом. — Макияж — аккуратные стрелки и бесцветный блеск. Мой дочь должна выглядеть хрупкой и невинной.
Моя бровь немедленно прыгает вверх. Интересно, зачем это нужно для простого ужина с семейством, которое дружит с нашей семьей с незапамятных времен?
Обычно мне хватало только перемены платья (да и то не такого «парадного», которое упоминала мама), ни о каком макияже и прическе речь вообще не шла.
Пока я размышляю над всеми этими странностями, мне уже делают прическу, Луиза приносит платье и туфли.
Мама, уже выглядящая идеально, наконец уходит. А я то и дело ловлю на себе сочувствующий взгляд горничной, но прямо ни о чем спросить не решаюсь. Рядом с нами находится особа, которая работает на мою мать, поэтому откровенничать Лу точно не будет.
Я не могу сказать, что очень рада тому, что у меня отменилось занятие по конной езде, поскольку я бы, наверное, лучше провела лишний час на воздухе, чем в нашей огромной стерильной парадной столовой. Но меня снова не спрашивают, сами решая, что мне делать. Поэтому сейчас, как, впрочем, и всегда, приходится покориться и давать наряжать себя, как куклу.
Но, к счастью, всё это мучение вскоре заканчивается — ведь Рочестеры ждать не будут — и я уже готова спуститься вниз. Мамин персонал уходит по коридору в сторону черного хода, Луиза шмыгает за двери вместе с ними.
Я в последний раз оглядываю себя в ростовое зеркало и выхожу из своей части дома. В коридоре замечаю случайно замешкавшуюся горничную.
— Поздравляю, мисс Ева, — блестят глаза моей верной Лу, когда она практически неслышно шепчет. — Поздравляю.
— С чем? — спрашиваю, запнувшись ногой о ногу. Совершенно не пойму, что сейчас происходит в этом доме.
Горничная смахивает слезинку с края глаза и цепляет на лицо фальшивую улыбку. Храбрится и своим ответом махом убивает мое сердце.
— С вашей помолвкой…
Глава 5
Ева
— С какой еще, к черту помолвкой⁈ — я даже повышаю голос. Я шокирована неимоверно. Я вообще-то еще только заканчиваю школу.
Луиза всем видом умоляет меня быть тише.
— Я сегодня подслушала, как ваша мама обсуждала с миссис Рочестер вашу с Эндрю помолвку. Простите… — тихо судорожно выдыхает Лу.
— Тебе не за что извиняться, — отвечаю я горничной. И вздыхаю.