Миранда вычислила внедренца, опираясь на связку безусловных факторов. Шифрованное сообщение ушло с Острова менее чем через сутки после фантастического появления Арсения-Миранды в заколоченной церкви. Существование портала завьяловцы обсуждали при единственном свидетеле - Григории Опушкине, которому шаманка в тот момент сломанную ногу починяла. (Обморок агент, вероятно, только изображал, а на самом деле прислушивался к тому, о чем говорят завьяловцы и бабушка.) А если учитывать, что общение агента с руководством департамента, несомненно, происходило и раньше, то сейчас лишь один человек не мог его осуществить вне охранного периметра Острова.
И это пять-таки был дед Григорий. Он лежал со сломанной ногой, а не носился как прежде по тайге с охотничьей винтовкой, удочкой или корзинкой. (Для шпиона, надо сказать, превосходную личину подобрали: дед - завзятый охотник и рыбак, частенько выходил за пределы Острова то за глиной для гончарни, то за лозой для корзинок. И помимо прочего имел отличную легенду для прикрытия: как недавно узнали напарники, Григорий сызмальства влюблен в Фаину, и то, что он увязался за шаманкой до Пустоши, односельчан не удивило.) Нынче травмированный «дедушка» был накрепко привязан к месту. Но информация, полученная агентом, оказалась настолько важной, что он рискнул и вышел на связь.
Опушкин, безусловно, мог бы и с поломанной ногой куда-нибудь уковылять - внедренный интеллект природного телепата способен болевые ощущения купировать, - но толку от этого вышло б еще меньше. Старик, отправившийся на п р о г у л к у со сломанной ногой, выглядел бы очень подозрительно, нарвался б на вопросы.
А так он смог продержаться почти двенадцать часов, необходимых департаменту для стягивания сил к Пустоши.
12 отрывок
...«Он здесь, - сообщил Арсений напарнице. - Но так накрепко завязан на исконной личности, что без послойной обработки я бы до него не добрался. Интересная работа, кстати. Если б «дед» не поторопился и не выдал себя, пытаясь кринку в нас метнуть, я бы еще очень сомневался - а есть ли он там вообще?»
«Профессионалы поработали, - подтвердила диверсантка. - Филигранная работа, я сама с такой степенью надежности впервые сталкиваюсь. Похоже, в деда агента из спецподразделения мозголомов загнали. А это не совсем агенты, Сеня, это ученые и практики, таких среди моих коллег - по пальцам перечесть, единичные таланты особой направленности.».
Мысленный обмен наставницы и Журбина происходил стремительно, дед-внедренец, «безмятежно» хлопая ресницами, разглядывал Арсения-Миранду и, вероятно, ждал, когда в него переместится бывшая коллега и примется допрашивать.
Но это - фигушки. Хорн загодя предупредила Журбина: телепортироваться в дедушку бессмысленно. Шпион, наверняка, сильнейший телепат и устраивать с ним мозговые игры в голове нетелепата Опушкина бесполезно, тут предпочтительно давить извне ментально, использовав возможности Арсения.
Пристально глядя на напрягшегося деда, Миранда поинтересовалась:
- И как нам тебя называть?
- А чем вас мое имя не устраивает? - притворно изумился «Григорий Николаевич».
- Не трогай покойника, коллега, не трепли имя хорошего человека, - нахмурился Арсений-Миранда. - Как тебя зовут по на самом деле?
Дед-внедренец присобрал губы, потом опустил уголки их вниз, негромко хмыкнул и... откинулся спиной на высокие подушки. Лицо Григория Опушкина посерело, глаза закатились...
«Переброс, Журбин, ты - альфа!» - ментально выкрикнула диверсантка, и Журбин нажал на кнопку активации телепорта!
В подобному повороту парень тоже был готов. Но что происходило в точности - реальный суицид или включился код самоликвидации агента - он не знал. Видел, что внедренный интеллект шпиона-телепата отключает сердце носителя, метнувшаяся в него Миранда пытается восстановить работу органа, качающего кровь...
«Журбин, он отключает легкие! Подсоединяйся к нам, работай!»
Арсений подключился к схватке за чужую жизнь. Мгновенно и привычно придал битве визуальность.
Миранду он увидел женщиной, работающей с ручным насосом. Наклон, разогнулась! Наклон, разогнулась!.. Диверсантка запускала сердце, словно автомобильное колесо насосом накачивала.
Но запустить его мешала нехватка кислорода: обвисшие, сплющенные легкие висели серыми безжизненными полотнищами. Не трепыхались.