Нечто, полученное Арсением при рождении и свыше, когда-то парня охраняло. Сейчас спустившийся в лощину Киреев-Журбин стал для низинного тумана чужим. Враждебным. А может быть... питательным?
Бр-р-р-р, Спаси и Сохрани!
«Вчерашней ночью - в пик полнолуния! - из оврага выбрались живыми одиннадцать человек и два бестелесных интеллекта», - успокаивал себя Журбин.
Да. Выбрались. Но с ними были д в е Т а м а р ы. Каждая из них обладала колдовской силой в одном из миров, две девушки послужили отмычкой и охраной. Да еще вдобавок Журбин перед этим «дверцу» на фиг снес.
Арсений попробовал вспомнить заклинание, внушенное ему Фаиной...
Не помогло: в чужом теле слова з а б ы л и с ь.
А становившиеся все более материальными и жуткими белесые щупальца поползли наверх по ногам Артема-Арсения, миновали пояс...
На Журбина накатила паника!
За пазухой завозился кот. Который как-то ощутил, что куртку начали оглаживать струящиеся дымом плети...
Черт! Когда-то Василий-Жюли смог пройти через портал даже ясным днем! Если верить легендам, все кошки обладают магическими способностями и могут проникать сквозь время, на большие расстояния.
Артем-Арсений суматошно выдернул за шкирку кота-Иную и, держа перед лицом обвисшего зверька, засипел:
- Я тебя выпущу. Пойдешь впереди. Шаг в сторону или попытка убежать... сам сдохну, но тебя достану!
- Мяу, - изображая полную покорность голосом, кот дернулся и подбросил вверх нижние лапы, до которых добирались щупальца.
Киреев-Журбин разжал пальцы. Кот-Иная шмякнулся на землю, и туман над ним захлопнулся, как крышка мусорного бака. Веревка, намотанная на руку Артема-Арсения, тут же натянулась и повлекла его вперед.
Не понимая расстояния, запутавшись во времени и чувствуя лишь натяжение веревки, Киреев-Журбин помчался по каменистому дну оврага.
Туман становился все более густым и неподвижным, одновременно он вибрировал, казалось, издавал какие-то звуки, проникающие сквозь кожу в мышцы. Инфразвуковая щекотка добиралась уже до костей, когда Киреев-Журбин ударился в пружинящую преграду!
Чуть не упал, остановился.
А Кот-Иная беспрепятственно прошел через невидимую дверь. Веревка натянулась...
* * *
Миранда в мужском теле мчалась через ночную тайгу. В этом теле уже не было второго интеллекта, коренная приставка «Арсений» без надобности: через лес бежала женщина, телесно ставшая мужчиной.
Над ее головой смыкались ветки, под ногами хрустел валежник. Усиленное травяным настоем ночное зрение позволяло держать приличную спринтерскую скорость - Миранда уворачивалась от толстых ветвей и отклоняла тонкие, но держала стайерское дыхание «два-на-два»: два шага вдох, два шага выдох. Спринтерская гонка ей нужна лишь на пока. Пока она не оторвалась на достаточное расстояние от преследователей...
Стоп. А кстати... где они? Преследователи эти.
Миранда ушла за ствол сосны. Легла за землю, задержала дыхание и прислушалась.
В воздухе звенела ночная мошкара. Метрах в тридцати, на одиннадцать часов, беспечно прошуршал по траве какой-то зверек: погони там быть не должно, зверек шел, а не бежал испуганно.
Что за бестолочь... Что происходит, где закрытые с Платоном?!
«Извеков взял реванш, голубушка, - отстраненно произнес личный внутренний голос. - Если брать по-крупному, на этот раз он тебя сделал».
Одиннадцать лет назад двойной агент хроно-департамента Миранда Хорн помогла разрушить подпольно-диверсионную группировку. Именно благодаря ее действиям хроно-террорист Извеков застрял в этом времени, в теле беременной Раисы Журбиной. А сама Миранда стала знаменем инакомыслящих, мученицей, которую правительство держало в специализированной тюрьме. Хорн на долгие годы оттянула на себя внимание подполья - соратники энергично озаботились освобождением Иконы Революции. (И надо сказать, в этом времени лишь старый контрразведчик, генерал Потапов догадался, кем на самом деле являлась «террористка-диверсантка» Хорн. Для прочих завьяловцев Миранда оставалась раскаявшейся бывшей агентессой.)
Одиннадцать лет назад Миранда Хорн сломала замыслы Извекова.
Но он всегда был гениальным разработчиком контр-операций, сегодня мигом просчитал противницу: смирив азарт, Платон не ринулся в погоню, хотя «Арсений» находился в зоне видимости.
А должен был! Инстинкт охотника в Извекове преобладает!