Вот и в этот раз, Маринка не стала устраивать томных сцен, а грубо мной воспользовалась несколько раз. К полнейшему моему протрезвению и удовлетворению… Я заезжаю к ней частенько. Ее домашний ужин, это не наспех спроворенная мной яичница под чай. Ей я, конечно рассказываю о безумной страсти. Хотя, и она имеет место. Двадцати пятилетнее либидо не даст соврать.
В общем, восьмого августа, в четверг, я приехал в офис на своем микроавтобусе. В надежде обсудить с руководством несколько деликатных вопросов. Однако застал лишь Леху, что с увлечением выписывал на большой школьной доске, у себя в кабинете, какую то мегасложную схему. Увидев меня, он, помедлив, схему стер, и уселся обратно за стол.
— Выпьешь? — спросил помолчав.
— Я теперь за рулем. Это замедлит мой алкоголизм, Лех.
— Проблемы?
— А что, так просто потрещать уже и некогда? Я может, устал с пролетариатом собачиться, дай думаю, с Лехой увижусь, за жизнь поболтаем.
— Что за проблемы?
— Да там, один из водил, что послезавтра машины в У-ск погонят, нажрался и подрался, на Соколе. Нужно бы Борю подключить.
— Звони ему домой, вечером. Он там… — тут Алексей Анатольевич оживился — слушай, ты же на машине?
— Ну да.
— Не в службу, а в дружбу. Отвези меня за дочкой, а потом домой, на Полянку? А то Боря с Андрюхой на Диме уехали, думал частника искать. Но его же, поди поймай. Заодно и обговорим, что там у тебя и как.
Дочку Лехи, нужно было забрать на Фрунзенской набережной, наискосок от Парка Культуры, напротив Нескучного Сада. У небольшого здания, по виду детского садика, скопилось несколько черных Волг, и один Зил −111. Как мне пояснил Ряженов- это не детсад, а танцевальная студия, где занимается танцами его дочь.
Когда я с достоинством запарковал свой продуктовоз за ЗиЛом — членовозом, то поневоле напрягся. Наруливая, было трудно сообразить, но оглядевшись, я увидел, что вокруг — охрана. Как бы не девятка. Черные костюмы бугрятся слева подмышками, и специфический взгляд, который, все без исключения чернокостюмники, направили на паркующегося меня. Один из них даже было пошел в мою сторону. Но тут из авто вылез Леха и охрана очевидно расслабилась.
Ряженов, между тем, добродушно хлопнул руками с, видимо, старшим охранником. Что то им рассказал, от чего они заулыбались, и ушел в этот танцевальный детсад.
Лехину восьмилетнюю дочку зовут Ксения. Ксюша- беленькая, уточнила она. Внучка Горбачева, она у нас — Ксюша черненькая. Вообще танцевать не умеет. А ты, Лукин, давно с папой работаешь? На твоей машине интереснее ездить, лучше пусть папа с тобой за мной приезжает.
Когда я высаживал Леху с дочкой у его дома, он сказал:
— Ты прекращай, Сань, гонор показывать. Чуть какие проблемы- звони. Что-то зреет. Так что, заканчивай свою бодягу побыстрее.
Глава 14
Пятнадцатого августа, в четверг, после обыска, проведенного сотрудниками ОБХСС в кабинете директора тридцать третьего автокомбината, я закрыл сделку. Подписал Акт, об отсутствии у сторон претензий, и поехал на Электрозаводскую.
За сутки до этого, пердячим паром, с помощью доброй русской лексики про праотцов и праматерей, вытолкал последние пять машин из Москвы. Петр Васильевич Гурин, представитель покупателя, уехал с ними, пообещав немедленно прислать подписанный акт приемки.
Ясно дело, что живое участие представителя покупателей, было мной весьма щедро оплачено. Впрочем, как и доброжелательная помощь руководства тридцать третьего комбината.
Все на комбинате, от последнего сторожа, до бьющего копытом парторга, были уверены в личной заинтересованности директора с главным инженером. И они были правы.
Двадцать пять тысяч рублей, я передал Павлу в день, когда пошли отправки техники. Главный инженер, приватно, сказал договариваться с ним. Он, дескать, представляет руководство.
Забавным в этой истории были две вещи. Директор и главный инженер, не сильно и настаивали. Так… раз положено, то давай. Их и вправду интересовала устойчивая работа комбината. Однако, именно по этому поводу, у меня с директором случился разговор. О том, что парторга надо бы проучить. Директор спецом отловил меня на территории, и на глазах у всего комбината, мы беседовали почти полчаса.
В общем, как я понял, парторгу донесли. В четверг утром, Лукин привезет откат, и передаст его директору. На мои сомнения в такой топорной фигне, Константин Александрович заверил, что сложности никчему. Ему нужен повод избавится от козла, а то он уже совсем с ума сошел.
Так, после утренней планерки, я оказался у директора в кабинете, с коробкой подмышкой и с актами о полностью выполненном договоре.