-Вы задаете какие-то странные вопросы, мистер Блэк, не относящиеся к делу, - проговорила она, коротко и суховато рассмеявшись. - Не понимаю, какой интерес представляет для вас пособие, выплачиваемое мне отцом Мэри. Вы хотите знать, почему бедняжка Мэри лишила себя жизни. Этого же хочет ее муж, этого хочу я.
-Меня интересует все, имеющее хотя бы отдаленную связь с прошлым леди Фаррен, - возразил Блэк. - Видите ли, именно затем меня и нанял сэр Джон. Пожалуй, пора объяснить, что я не близкий друг сэра Джона, а частный детектив.
Лицо мисс Марш приобрело серый оттенок. Куда девалось ее самообладание? Она внезапно превратилась в перепуганную старуху.
-Что вы хотите у меня узнать? - спросила она.
-Все.
У шотландца, надо пояснить, имелась излюбленная теория, которую он часто развивал перед директором агентства, где служил, - он считал, что на свете очень мало людей, кому не нашлось бы, что скрывать. Сколько раз приходилось ему наблюдать мужчин и женщин, подвергавшихся в качестве свидетелей перекрестному допросу, и все они до единого боялись, боялись не вопросов, которые им задавали и которые могли пролить свет на расследуемое дело, они боялись, как бы при этом нечаянно не проговориться, не выдать собственный секрет, могущий бросить на них тень.
Блэк не сомневался, что именно в этом положении оказалась сейчас мисс Марш. Возможно, она ничего не знает о причинах самоубийства Мэри Фаррен. Но она знает за собой какую-то вину, которую всячески пытается утаить.
-Если сэр Джон узнал про пособие и считает, что все эти годы я обездоливала Мэри, обманывая ее, то приличия ради он мог сказать об этом сам, а не нанимать сыщика, - проговорила она.
"Те-те-те, - подумал Блэк. - Дайте старушке веревку, а уж она сама на ней повесится".
-Слово "обман" не произносилось, - ответил он, - но просто сэру Джону обстоятельства показались довольно странными.
Блэк бил наугад, но чуял, что результат может стоить того.
-Еще бы не странные, - подхватила мисс Марш. - Я старалась поступать, как считала лучше, и думаю, что мне это удавалось. Клянусь вам, мистер Блэк, я очень мало денег брала для себя, большая часть шла на содержание Мэри, как мы и договаривались с ее отцом. Когда Мэри вышла замуж, и вышла, как выяснилось, удачно, я не сочла, что поступаю дурно, оставляя деньги себе. Сэр Джон богат, и Мэри без них обошлась бы.
-Я заключаю, - вставил Блэк, - что леди Фаррен ничего не знала о финансовой стороне дела?
-Ничего, - подтвердила мисс Марш. - Деньги ее никогда не интересовали, а кроме того, она думала, что целиком находится на моем иждивении. Неужели сэр Джон собирается возбудить против меня дело, мистер Блэк? Если он его выиграет, а в этом сомнений нет, меня ждет нищета.
Блэк поскреб подбородок, делая вид, что размышляет.
-Не думаю, чтобы сэр Джон имел такое намерение, мисс Марш, - проговорил он. - Но он хотел бы знать правду о том, что произошло.
Мисс Марш откинулась на спинку своего инвалидного кресла. Ни надменной осанки, ни негнущейся спины - она выглядела усталой и старой.
-Теперь, когда Мэри умерла, правда уже не может повредить ей, - сказала она. - Дело в том, мистер Блэк, что она вовсе не племянница мне. Я получала большие деньги за то, что взяла ее на воспитание. Деньги должны были перейти к ней, когда она достигнет совершеннолетия. Но я оставила их себе. Отец Мэри, с которым у меня было письменное соглашение, к тому времени уже умер. Здесь, в Швейцарии, никто ни о чем не знал. Так просто было сохранить все в тайне. Ничего дурного у меня и в мыслях не было.
"Вот так всегда, - подумал Блэк. - Подвергни мужчину или женщину соблазну - и они ему поддадутся. При этом у них и в мыслях нет ничего дурного".
-Понятно, - сказал он. - Что ж, мисс Марш, не будем вдаваться в подробности того, что вы совершили и как потратили деньги, предназначенные леди Фаррен. Интересует меня следующее: если она не ваша племянница, то кто же она?
-Она единственная дочь некоего мистера Генри Уорнера. Вот все, что мне известно. Он не оставлял мне своего адреса, не говорил, где живет. Мне известен был только адрес его банкиров и филиала в Лондоне. Оттуда я получила четыре раза определенную сумму. Как только я взяла Мэри на свое попечение, мистер Уорнер отбыл в Канаду и умер там пять лет спустя.
Банк уведомил меня о его смерти, а поскольку больше никаких известий я не получала, то сочла безопасным распорядиться деньгами по своему усмотрению.
Блэк записал себе в блокнот имя Генри Уорнера, и мисс Марш дала ему адрес банка.
-Мистер Уорнер не был вашим близким знакомым? - спросил Блэк.
-О нет. Я видела его всего дважды. В первый раз - когда я откликнулась на его объявление с номером абонементного ящика, где сообщалось, что требуется кто-то, кто на неопределенный срок возьмет на себя заботы о некрепкого здоровья девочке. В ту пору я была очень бедна и только что потеряла место гувернантки в английской семье, которая возвращалась в Англию.
В школу устраиваться мне не хотелось, и объявление это явилось настоящим подарком, особенно если принять во внимание щедрость суммы, которую отец собирался выплачивать за содержание девочки. Я поняла, что смогу отныне жить так, как, откровенно говоря, никогда не жила. Вряд ли вы станете осуждать меня за это.
К ней в какой-то степени возвращалась былая самоуверенность. Она бросила зоркий взгляд на Блэка.
-Я не осуждаю вас, - отозвался он. - Расскажите мне еще о Генри Уорнере.
-Я мало что могу рассказать. Он почти не интересовался мною и моей жизнью. Главное, на что он сделал упор, - Мэри останется со мной навсегда, он не имеет намерения забрать ее когда-либо к себе или переписываться с нею. Он уезжает в Канаду, объявил он, и разрывает все прежние связи. Мне предоставляется воспитывать его дочь, как мне заблагорассудится. Иными словами, он умывает руки.
-Бездушный тип? - вставил Блэк.
-Не то что бездушный. У него был озабоченный, замученный вид, как будто бремя ответственности за девочку оказалось ему не под силу. Жены его, видимо, не было в живых. Я спросила, что он имел в виду, говоря "некрепкого здоровья", мне не приходилось ухаживать за больными, и меня не прельщала перспектива очутиться с хворым ребенком на руках.