Наконец лицо Винсента покраснело, а глаза его наполнились слезами.
Я с шумом втянула в себя воздух и присела на стул рядом с ним. Неожиданно он взял мою руку и сжал ее в ладонях.
— Мне очень жаль, — пробормотала я.
Винсент покачал головой.
— Он был болен. Я знал, что это путешествие — слишком тяжелое для него испытание. Мне следовало ожидать такого финала.
— Его убила не болезнь. Он был застрелен.
Винсент оставил мою руку и вытер ладонью струившиеся у него по щекам слезы.
— Застрелен? Кому могло прийти в голову застрелить Эдварда? Или это произошло случайно?
«Ни в коем случае, — подумала я. — Я же видела рану».
Впрочем, говорить об этом свалившемуся как снег на голову Винсенту я не собиралась.
— Никто ничего не знает. Я нашла тело сегодня утром. Его увезли за несколько часов до вашего приезда. Скажите, а зачем этот ваш Эдвард сюда приехал?
Винсент с удивлением посмотрел на меня.
— Потому что он ваш отец — вот зачем. Он хотел с вами встретиться. Более того, хотел провести с вами День благодарения.
— Извините, но этого не может быть, — сказала я, с силой вцепясь пальцами в край стола. Хотя моего отца и вправду звали Эдвард, он умер, когда я была еще малышкой. Так говорила бабушка, так говорил Райан. Да об этом все знают. Мой отец лежит в могиле вот уже тридцать лет.
— Бретт, вашим отцом был Эдвард, которого я разыскиваю. Жаль, конечно, что у него не было возможности сказать вам об этом лично, но это так.
Я почувствовала у себя желудочный спазм.
— Никто из нас никогда не разговаривал с этим человеком, но я не думаю, что это мой отец. Мой отец умер много лет назад.
— Нет, — сказал Винсент. — Он не умер. Он жил на Манхэттене вместе со мной.
— Что вы хотите этим сказать?
Винсент поднял на меня глаза. Мне показалось, что он хочет причинить мне боль, как только что это сделала я, сообщив ему о смерти Эдварда.
— Когда-то я работал на этой ферме, Бретт. — На лице Винсента появилась едва заметная улыбка. — Вы, конечно, меня не помните, потому что были тогда ребенком. Скажите, у вас на ферме до сих пор выращивают кормовую траву?
Я почувствовала, что боюсь его слов — вернее, того, что он скажет в дальнейшем.
— Да, выращивают.
— Тридцать лет назад меня наняли сюда, чтобы я помогал косить, сушить и укладывать сено. С вашим отцом мы работали тогда по двенадцать часов в сутки — и так все лето. Мне тогда было шестнадцать лет, а вашему отцу — тридцать один год.
Я слышала его слова, но всячески отгораживалась от заключенного в них смысла и повторяла про себя, как молитву, то, что, как мне казалось, я знаю наверняка: мой отец погиб вместе с матерью в автомобильной катастрофе, когда я была еще ребенком. Их склеп находится на фамильном кладбище рядом с могилой прадедушки Мэтью, прабабушки Абигайль и дедушки, которого звали Кларенс. Сердце мое билось, как птица, которую хотели поймать и посадить в клетку.
Винсент продолжал гипнотизировать меня.
— Ваша мать целиком посвятила себя детям, тратила все свое время на вас и не замечала того, как близки мы были с Эдвардом.
Я попыталась улыбнуться и сказать что-нибудь вежливое, приятное для гостя.
— Стало быть, вы были близки с моим отцом…
Винсент кивнул:
— Очень близки.
Улыбка у меня получилась искусственная, как наклеенная, — у меня даже стало сводить губы.
— Вы хотите сказать, что мой отец был гомосексуалистом?
Винсент опустил глаза, зачем-то поковырял пальцем столешницу, после чего снова посмотрел на меня в упор. На кухне установилась мертвая тишина.
— Да, — одними губами произнес он.
Глава 3
Я отказывалась верить в то, что сказал Винсент. Это что же получается? Что мой отец влюбился в мальчика и ради него бросил всех нас? Более того, вернее, хуже того, оказывается, все эти годы мой отец был жив и умер всего несколько дней назад? От всего этого улыбка у меня на лице стала непроизвольно шириться, а под конец даже вырвался глупый смешок.
— Так отчего же он не приезжал сюда раньше?
Винсент вскинул руки, потом уронил их и покачал головой.
— Как бы я хотел, чтобы вы спросили об этом у него сами!
Жест Винсента был проявлением чувства, но глаза его смотрели холодно. Он продолжал изучать меня.
Я поднялась с места, попыталась налить в чайник воду, затем вылила зачем-то всю ее в раковину и начала сначала. Я никак не могла объять своим разумом то, что стало вдруг мне известно.
Краем глаза я заметила какое-то движение в дверном проеме, повернула голову и увидела Эми, которая стояла, прижавшись к стене, рядом с кухней, и слушала, о чем мы говорили с Винсентом.