— И часто он приезжал, чтобы с тобой повидаться? — спросила бабушка.
Райан перевел взгляд.
— Он объявлялся каждый год — раз или два, не чаще. И еще — он просил меня никому о его визитах не рассказывать.
— Он давал тебе деньги всякий раз, когда приезжал? — спросила я, не пытаясь скрыть горечь.
— Да, — последовал ответ.
— Это тогда ты начал играть? — спросила я, зная, что тем самым наношу по своим отношениям с братом сильнейший удар. Но иначе я не могла: окружавшая меня стена из тайн и секретов должна была быть разрушена.
Райан пожал плечами.
— Когда я видел его и брал у него деньги, меня начинало тошнить. Причем в прямом смысле. Как-то раз после его визита меня вырвало. У меня начались боли в желудке, и я, пока учился в школе высшей ступени, вечно таскал с собой болеутоляющие таблетки.
— Бедняжка, — сказала бабушка, — а я ни о чем таком даже не догадывалась.
Райан сухо улыбнулся.
— Ладно, все это уже в прошлом.
Он сжал бабушку в объятиях и прошептал ей на ухо — но так, чтобы я тоже слышала:
— Ты не волнуйся, все кончится хорошо.
— Надеюсь, ты прав, — сказала бабушка, прислонясь щекой к плечу Райана.
Я смотрела, как они сжимали друг друга в нежных родственных объятиях. Это напоминало мне актеров, разыгрывающих пьесу для одного-единственного зрителя — для меня.
— Иди к нам, Бретт, — произнес Райан. Бабушка тоже протянула руку.
— Прошу тебя, дорогая, — сказала она сладким голосом.
Они предлагали мне принять участие в этом трогательном празднике семейного единения, но я никак не могла забыть про ложь, которой они меня опутывали на протяжении тридцати лет. Я смотрела на них и не двигалась.
Зазвонил телефон, и праздник единения завершился. Райан и бабушка отпрянули друг от друга.
— Может, я возьму трубку? — подал голос из гостиной Винсент.
— Я сама возьму, — сухо ответила я и прошла через гостиную, где Винсент стоял у книжных полок, разглядывая от нечего делать альбом со старыми фотографиями. Меня это задело. — Это личное, — сказала я, проходя мимо, нырнула в коридор и подняла трубку.
На противоположном конце провода, прерываемый помехами, послышался голос Дэна:
— Это ты, Бретт?
— Да. Новости есть? Ждать нам в гости Фарнсуорта или нет? — Я говорила тихо, почти шепотом, — не хотела, чтобы меня слышал Винсент.
— Медицинский эксперт утверждает, что неизвестный, которого ты обнаружила на лесной тропинке, был убит во вторник, примерно между часом и тремя пополудни. Полиция будет всех вас допрашивать. Всем вам будут задавать вопросы — где вы были и что делали в это время. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Я все отлично понимаю, — сказала я. — Только мертвец уже известен. Один человек, разыскивающий его, приехал к нам вскоре после вашего отъезда. Он и сказал, кто этот погибший.
— Шутишь? И кто же он?
— Мой отец. Эдвард Мерси.
— Разве твой отец не умер?
— Да, мне всегда об этом говорили Райан и бабушка, но они лгали. Райан видел его несколько раз за последнее время, а бабушка всегда знала о том, что он жив. Брат сказал, что не хотел идентифицировать труп в моем присутствии.
— Не могу сказать, что это хорошая новость, — произнес Дэн.
— Мне она тоже не нравится, — сказала я. — Зато Фарнсуорту, уверена, наоборот.
— Постарайтесь составить себе алиби на вторник, желательно со свидетелями. Кстати, кто этот тип, который разыскивал умершего?
— Его любовник, Винсент Де Лука.
— Господи помилуй! Твой отец был геем?
— Очевидно.
— Я попробую проверить данные на этого самого Де Лука. Как, говоришь, его зовут — Винсент? Он все еще у вас?
— Да. Нас тут всех замела метель, Дэн. На земле слой снега толщиной с фут. Мы никак не можем избавиться от этого типа.
— Понятно. В городе примерно та же картина, и, говорят, будет еще хуже. У нас уже все магазины закрылись. Даже чашки кофе нигде не купишь. По ящику говорят, что это будет стихия века.
— Очень мило. Придется нам сидеть с непрошеным гостем неизвестно сколько времени. А если Винсент — убийца, всем нам, возможно, угрожает опасность. — Но я, честно говоря, боялась другого: общение с Винсентом превратит членов нашего семейства в абсолютно чужих друг другу людей.
— Знаешь что? — сказал Дэн. — Ведите себя с этим парнем поосторожнее.