— Как думаешь, что сделает банк с нашей фермой?
Райан помешал в сковородке яблочный соус, повернулся и сказал:
— Как что? Нарежет землю на участки и будет продавать с аукциона. Лес, разумеется, спилит, а древесину продаст. Короче, что захочет, то и сделает. Это же будет его собственность, верно?
Яблоки шипели, наполняя кухню специфическим пряным ароматом. Это был запах осени. Запах дома. Я понимала Райана, но принять того, что он говорил, не могла. Все-таки удрать на время с родной фермы — это одно, а поверить в то, что угодья будут распродавать по частям, — совсем другое.
— Извини меня, Бретт, — сказал Райан. От пара его очки запотели, и я не видела его глаз. — Но так уж случилось, что нам всем скоро придется отсюда убираться.
— Ты знал, что наша мать покончила жизнь самоубийством?
— Знал. Это я первым обнаружил ее тело.
— Господи, Райан! Почему ты мне об этом не рассказал?
— Тебе тогда было два годика! Как я мог сказать крохотной девочке, что ее мать покончила с собой, приняв огромную дозу нембутала?
— Мне теперь тридцать два. Как ты мог держать меня в неведении тридцать лет?
— Думаешь, если бы ты все узнала, тебе бы от этого лучше жилось? И когда, скажи на милость, мне нужно было тебе об этом рассказать? В детстве? Или когда ты училась в школе? Или когда была беременна Эми? Не бывает удобного времени, когда нужно рассказать о таком. Я очень скоро это понял и решил сохранить семейную тайну. Я думал, что смогу защитить тебя от прошлого.
Я не сомневалась, что бабушка испытывала те же самые чувства, что и Райан. Вот почему я была лишена прошлого, или, хуже того, памяти. А раз так, то какой мне смысл находиться рядом с людьми, которые меня всего этого лишили? Если уж бабушка решила остаться на ферме и сражаться за нее до конца, то какое отношение имею к этому я? Оставаться здесь и помогать ей в этой борьбе мне уже не хотелось — тем более что бабушка передала все права на ферму Райану. Теперь, как мне думалось, она до конца прочувствует последствия своего поступка. Совершила ошибку она — и уж кому-кому, но не мне ее исправлять. Что же касается моего отца, у меня почти не оставалось сомнений, что его убил Винсент. Какой смысл тогда шнырять по углам, выискивая доказательства, подтверждающие эту версию, если мне лично для достижения душевного покоя достаточно того сознания, что я знаю, кто убийца?
Решение пришло мгновенно.
— Мы с Эми уезжаем с фермы, — сказала я.
Райан озадаченно спросил:
— Когда?
— Как только позволит погода и немного стает снег.
Брат некоторое время смотрел на меня в упор, потом выгнул бровь и произнес:
— Эми не захочет расставаться с отцом.
Райан угодил в точку. Я знала, что загвоздка именно в этом. Дэн, узнав о нашем отъезде, придет в ярость, но, если удастся уговорить Эми уехать со мной, он не сможет этому воспрепятствовать. Нужно только согласие Эми.
Райан вернулся к чистке яблок.
— Тебе пришла в голову неплохая мысль, Бретт, — сказал он, не поднимая на меня глаз. — Отсюда пора уезжать.
— В таком случае я начну паковать вещи, — сказала я.
Уж лучше что-то делать, а не сидеть сложа руки, дожидаясь, когда кончится буран. У нас в погребе лежали картонные коробки, и я решила спуститься за ними.
Райан кивнул и стал помешивать тушившиеся на сковородке яблоки.
Спускаясь по шатким ступеням, я почувствовала затхлый запах земли и плесени. Стены погреба были сложены из камня, пол в нем был земляной, а уж темнота в нем стояла непроницаемая — как в склепе. Я на ощупь нашла выключатель, щелкнула и зажмурилась от резанувшего по глазам яркого света.
Подслеповатые оконца под потолком погреба были полностью заметены снегом. Вдоль стен шли массивные деревянные полки, на которых хранились запасы картофеля, турнепса, лука и свеклы. Сверху стояли ряды стеклянных банок с консервированными томатами, сливами, грушами, яблоками, бобами и пикулями.
Картонные ящики были свалены в углу — в том месте, где находился бойлер. Напротив стояли канистры с газолином и металлическая бочка с керосином. Когда в доме гас свет, мы пользовались керосиновыми лампами. Я отметила про себя, где стоит бочка. Так, на всякий случай — вдруг понадобится.
Подхватив три коробки, я с трудом поднялась по лестнице и оказалась на кухне в тот самый момент, когда туда вошла бабушка, но я ее не заметила.
— Что, скажи на милость, ты собираешься делать со всеми этими ящиками? — спросила она, неслышно подходя ко мне.
У меня от неожиданности чуть не остановилось сердце, и я выпустила коробки из рук.