После выхода этой статьи, каждая вторая сволочь, спешила меня поздравить, руку пожать, спросить какую-нибудь хрень. Надоело до тошноты. Да ещё и на улице начали узнавать и пальцем тыкать — смотри, это же товарищ Онищенко, поэт и композитор!
Некоторое время я злился, а потом махнул рукой, не обращая внимания на восторженных идиотов. Наш декан, тоже номер отколол. Откуда-то притащил рояль и установил его в одном из лекционных залов, сказал — это для тебя Володя. Ну, спасибо, хотя порадовало. Играть мне начало нравится. Я мог часами наигрывать всевозможные партии фортепиано, когда-то мной сыгранные или просто мною слышанные. Память работала великолепно, руки слушались, пальцы сами порхали по клавиатуре, выдавая чарующие звуки всевозможных музыкальных произведений. На мои импровизированные концерты в университете, собиралось много народа, посидеть, послушать… Да мне и самому это было в удовольствие. Мозг, как будто отключался, оставляя меня наедине с музыкой. Странный эффект.
Беда пришла, откуда её не ждали. Пусть, это не касалось меня напрямую, но задевало интересы знакомых мне людей, которых я уже привык считать если не друзьями, то хорошими знакомыми. Арестовали портного Карла Ивановича.
Это печальное известие, мне сообщила плачущая управдом, Янина Александровна, пока Нина Васильевна отпаивала её чаем. Поразмыслив, я принял решение вмешаться. Мало ли какие "признания" из него выбьют? Возьмёт и обо мне упомянет, и за мной приедут. Я-то чёрт с ним, свалю в любой момент. А Сонька? А родители? Да и другим общим знакомым не поздоровиться, под пытками расскажешь даже то, чего не знаешь.
— Куда его увезли? — спросил я.
— На Лубянку, сейчас всех туда свозят, — вытирая слёзы, ответила Янина.
— Ясно, — кивнул я, — Если у меня получится его выдернуть, его есть куда спрятать?
— Володенька, что ты можешь сделать, — отмахнулась управдом, — Подвалы Лубянки глубокие. Туда таких людей забирают, что…
— Янина Александровна, — прервал я её, — Я просто спросил — ему есть, куда скрыться? Так, что бы не нашли при всём желании.
— На определённое время есть, — хлюпнула она носом и снова взялась за свой огромный платок, — А потом… Впрочем, это невозможно.
— Я знаю точно, невозможное — возможно, — хмыкнул я.
— Стихи? — подняла глаза Янина.
— Песня. Хорошая песня, — кивнул я, — К ночи подготовьте всё возможное, чтобы надёжно спрятать Карла Ивановича. Ну, а я приму меры, чтобы доставить его к вам.
— Ой, не знаю, почему я вам верю, Владимир, — согласно кивнула Янина и ушла. Сонька встревоженно смотрела на меня и молчала.
— Всё будет хорошо, малыш, — вздохнул я и пошёл искать тёмную ткань, мне нужна была маска, чтобы рожу прикрыть. Нечего своей физиономией сверкать, где не надо.
И вот наступила долгожданная ночь. Лето, зараза, темнеет очень поздно. Накинув на себя Невидимость, на пределе скорости направился на эту хренову Лубянку, проскользнул мимо часовых, через вестибюль и пошёл искать, где тут камеры заключённых. Разумеется, по всей логике, они должны быть в подвалах, куда я и направился в первую очередь. Мда… Не смотря на свою чёрствость и цинизм, многое виденное даже меня пробрало до костей. Лубянка не спала, Лубянка работала.
Было несколько допросных комнат, где из арестованного люда добывали показания экспресс способом. Просто прессовали. Раздавались крики боли, ударов, маты палачей. И это всё гулко разносилось по коридорам, заставляя в страхе сжиматься остальных заключённых. Скоро наступит и их очередь.
Наконец, я нашёл и Карла Ивановича. Старик был сильно избит, но вроде транспортабелен. Синяк под глазом и губы вареником, ещё никому не мешали быстро бегать. Ладно, надо расчистить путь, не одного же его отсюда вытаскивать. Это будет подозрительно. Ну и накажу палачей доморощенных. Я понимаю, что с преступностью бороться нужно, но вот превращаться в палачей собственного народа, это уже перебор. Так что, резать эту раковую опухоль, будем без наркоза.
Вихрем промчался по первому этажу, вырубая охрану, и быстро перетаскал всех бойцов в одно из помещений, так, чтобы пока не мешались под ногами. Вырубал качественно, не сильно жалея, но не убивая. А потом пошёл по кабинетам других этажей, повторяя тот процесс, которому подверг население первого этажа. Хотя, в некоторых не удержался и свернул челюсти присутствующим, качественно ломая рёбра и конечности. Снова — никого не убивал, но превращал в инвалидов. И таких, надралось много. Эпидемия у них, что ли? Чего как с цепи сорвались, издеваясь над людьми?
Самих людей извещал коротко — свободны! И выпроваживал из здания. Некоторые не понимали, что происходит и не желали уходить. Ну, это уже их право. А вот большинство, помчались от здания Лубянки быстрей собственного визга. Видимо, гостеприимство им не понравилось.