Но и не слушать передачу Макса тоже было пыткой. Этим вечером Лейси продала бы душу за возможность еще хоть раз услышать его пленительный голос. Сейчас была суббота, восемь часов вечера. Все, что требовалось от Лейси, это включить радио, и Макс снова окажется на ее кухне.
Разозлившись на себя за такие мысли, Лейси выключила телевизор, открыла портфель с документами и принялась за работу. Но после изучения одного и того же гроссбуха в течение десяти минут, она поняла, что это бесполезно, ей никак не удавалось сосредоточиться.
Взглянув на часы, она заметила, что передача Макса оканчивается через сорок пять минут. Невольно она протянула руку к радиоприемнику, стоящему на кухонном столе, и включила его.
— Я и подумать не мог, что ее там не окажется. Можете ли вы представить себе, что это такое, когда уже решаешь открыть перед кем-то душу, и вдруг этот человек исчезает бесследно?
Лейси изумленно моргнула, она впервые услышала дрожь в голосе Макса.
— И тебе так до сих пор не удалось отыскать Лоррейн?
Хорошо еще, что Лейси стояла, оперевшись обеими руками о край кухонного стола.
— Нет. Но я пока не сдаюсь. Я люблю ее, Пэтси, и если я ее не найду, мне незачем больше жить.
— Я примерно то же говорила тебе месяц назад, когда мой муж ушел в очередной пьяный загул, а ты сказал, что мне не следует так говорить. Похоже, тебе нужно последовать собственному совету. У каждого в жизни бывают разочарования.
— Но, Пэтси, ты же не знаешь Лоррейн. Для меня она единственная женщина в мире. Я даже не задумывался о женитьбе до того, как повстречал ее. Я только хочу объяснить ей это и попросить у нее прощения за все обиды, которые я ей причинил.
Лейси подумала, что сейчас грохнется в обморок.
— Если она на самом деле такая замечательная, то простит тебя. Ты сам говорил мне, что идеальных людей не существует. Все мы делаем ошибки.
— Но я совершил очень грубую ошибку, Пэтси. Такую грубую, что я даже не могу сейчас рассказать о ней.
— Понимаю. Мне жаль, Макс. Мы все сочувствуем тебе.
— Спасибо, Пэтси. Звони еще. Привет, вы в эфире.
— Макс?
— Да, это я.
— Это Ларри, водитель такси, который вез тебя домой из аэропорта три недели тому назад. Мне жаль, что ты до сих пор так переживаешь. Мне часто попадались пассажиры, которые были в беде, и я хочу сказать Лоррейн — то, что она сделала, уехав из дома и не сообщив свой новый адрес, было жестоко по отношению к тебе.
— Да. Жестоко, но я это заслужил, Ларри. Она всегда была такой нежной, такой любящей, а я втаптывал ее чувства в грязь снова и снова, и в конце концов она уже не смогла это вынести.
— Я сохранил ее снимок, который ты мне дал. Я буду ее искать. Если найду, позвоню тебе и скажу, где я ее видел.
— Спасибо, Ларри. Я в долгу перед тобой. А сейчас у меня есть еще один звонок. Привет, это передача Макса Джарвиса. Вы в эфире.
— Привет, Макс. Это Кэйси. Не вешай нос. Со мной случилась такая же штука, а я взял напрокат дирижабль и повесил на него вывеску «Прости меня, Джин. Пожалуйста, выйди за меня замуж». Дирижабль летал над городом целый день и обошелся мне в кучу денег. Но это сработало. Вечером она мне позвонила, а сейчас мы женаты и у нас пятеро детей.
— Я рад за тебя, Кэйси. Спасибо за новую идею. Мне сейчас не из чего особо выбирать и, возможно, я воспользуюсь твоим предложением. Спокойной ночи, Кэйси. Звони в любое время. Знаете, если бы не поддержка моих слушателей, я не представляю, как смог бы пережить все это. Ребята из моей съемочной группы заявили, что я это заслужил, и с тех пор со мной не разговаривают. Когда я узнал, что Лоррейн уехала из Флориды, у меня внутри все перевернулось. Я уже решил было рассказать ей всю правду о своей жизни, а она исчезла. Как сквозь землю провалилась. Три недели без нее показались мне тремя годами. Я должен ее найти. Я должен все ей объяснить. Счастье всей моей жизни зависит от этого.
Его боль была так заметна, Лейси чувствовала ее всем сердцем.
— Привет. Вы в эфире.
— Макс?
— Боже мой, это ты, Лоррейн?
— Нет. Это Валерия.
Валерия?
Лейси так обалдела, что плюхнулась на ближайший табурет.
— Когда ты вернулась из Японии?
— Сегодня. Я прочитала твою записку на задней двери и попыталась дозвониться до тебя, но линия была все время занята. В конце концов я позвонила твоему режиссеру и он вывел мой звонок в эфир, потому что я член семьи.
— Мой режиссер тоже сходит с ума по Лоррейн. Ты что-нибудь знаешь о ней, Валерия? Пожалуйста, скажи, что знаешь.
— Нет. Она не ответила ни на один из моих звонков из Токио, и я не знаю, где она живет.
Лейси услышала, как он чертыхнулся.
— Если она ничего не сообщила даже своей сестре-двойняшке, значит, у меня вообще не осталось надежды.
— Наверное, ты сделал ей что-то очень плохое. Впервые в жизни она отказывается от общения со мной, а это значит, что она очень страдает.
— Но она не одинока, — Дрожь в его голосе тронула Лейси до глубины души. — Я должен найти ее и поговорить с ней.
— Моя сестра — самый нежный, самый добрый и великодушный человек из всех, кого я когда-либо знала. Действительно чистая душа. Мне больно думать о ее страданиях, потому что до сих пор она оставалась неунывающей и веселой. Она всегда была очень жизнерадостной. Папа называл ее своим солнечным зайчиком. Но после встречи с тобой она изменилась. Я не помню, чтобы раньше она была такой, и не думаю, что она захочет новых обид.
— По-твоему, я хочу ее обидеть? — воскликнул он.
Лейси не могла поверить, что Макс говорит в эфире о своих самых сокровенных чувствах. Но ее тронуло то, что он осмелился раскрыть свою душу перед многотысячной аудиторией.
— Моя вина в том, что я слишком сильно люблю ее! Я не мог поверить, что на свете существуют такие женщины, как она, пока не оказалось слишком поздно.
После длительной паузы сестра спросила:
— А ей ты это говорил, Макс?
— Я хотел сказать, но она уехала, пока мы с группой работали в парке.
— Не теряй надежду. Все-таки мы с ней близнецы. Она ярая поклонница радиостанции «Беседа». Подозреваю, что она и сейчас тебя слушает.
Волна жара окатила Лейси с головы до ног.
— Молю Бога, чтобы ты была права, Валерия.
— Слушай, у меня есть собственные методы, как ее найти. Вряд ли для этого потребуется много времени.
— Тогда знай, я обращался ко всем ее знакомым, но даже Нестор и ее священник не знают, где она живет. Они позвонят мне, как только что-нибудь выяснят.
Макс обращался к ним за помощью?
— У меня есть еще одна идея. Но я расскажу о ней позже. А пока удачи тебе и, если я не говорила этого раньше, добро пожаловать в семью.
— Спасибо, Валерия, хотя это и преждевременно. Ты не представляешь, что это для меня значит. Лоррейн, если ты слушаешь… Прошу тебя, позвони. Без тебя я никто. Я люблю тебя, милая. Пожалуйста, дай мне еще один шанс.
Слезы ручьем хлынули из глаз Лейси.
— Мой режиссер говорит, что у нас очень много звонков. Привет. Вы в эфире.
— Макс… это Грэг.
Услышав голос Грэга, Лейси закрыла ладонями пылающее лицо.
— Значит, ты нашел Лоррейн?
— Пока нет, но мы с Аннетой не прекращаем поиски. Мы следим за всеми местами, где она обычно бывала.
— Я никогда не смогу отблагодарить тебя, Грэг.
Интересно, и как давно Макс начал обсуждать свою личную жизнь в эфире?
— Лоррейн? Это Грэг. Помнишь меня? Помнишь своего братишку? Я знаю, что ты меня слышишь. Я должен сказать тебе, что ты была права. Я люблю Аннету и мы собираемся пожениться на день Благодарения. Так что вылезай из своего подполья, потому что Аннета хочет, чтобы ты была подружкой невесты. Если ты смогла простить меня за мою дурость, значит сможешь простить и Макса. Этот мужик готов целовать землю, по которой ты ходила. Чего еще тебе нужно? Объявляйся, Лоррейн. Почему бы нам четверым не устроить двойную свадьбу? Подумай об этом и вылезай. Ты сама этого хочешь. Ты же просто умираешь от желания выйти замуж за этого калифорнийского пижона.