Вау…
И уже остывая от оргазма, я хрипло командую моим очумевшим мальчикам:
— А сейчас спать…
— Это пи**ец… — психуя и постанывая, спускается лицом мне на живот Ангел.
Спиной я лежу на торсе Немца, его грудь часто вздымается, укачивая меня.
— Я не знаю, чего мне хочется больше, — скользит Немец ладонью по моей шее. — Трахнуть тебя или задушить.
— Когда станешь большим мальчиком… — засыпая, дразню его я, чувствуя, как мои мокрые пальчики оказываются во рту моего Ангела. — Может быть, я научу тебя совмещать эти две вещи…
Глава 33 — Прощай башня (часть 2)
— Итак, в чём же состоял план Даллеса… — присаживается на край стола Стеф Иванович. — Во-первых, он позиционировался как идеолог разведывательной и шпионско-диверсионной деятельности против СССР, и свою концепцию выразил в следующих тезисах: посеяв там хаос в идеологии, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Литература, театры, кино — всё будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать развитие культов секса, насилия, предательства. В управлении государством также создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель…
В дверь стучат и Стеф, прервавшись, открывает ее, запуская Ревникова.
— Туманову к декану… — сообщает тот Стефу, с тревогой поглядывая на меня.
Опять?!?
— А после занятий никак нельзя? — возмущается историк.
— Там… эмм… — нерешительно мнется Ревников. — Сказали: прямо сейчас.
Мы с Немцем обмениваемся тревожными взглядами.
— Есть какие-то версии? — поднимает вопросительно бровь Стеф, и я отрицательно качаю головой.
— Ладно, сформулируй нам противоречие по материалу и можешь идти на казнь, — разрешает он.
— У меня сейчас голова немного о другом думает! — закатываю я глаза, пытаясь понять, где я снова накосячила.
— Это не мои проблемы, — качает головой Стеф. — Противоречие или потом отрабатываешь пропуск.
Отрабатывать мне и так дофига. Это моя хроническая болезнь в связи с работой.
— Ну, во-первых, «подмена ценностей на фальшивые»… Не факт, что коммунистические ценности менее разрушительны для общества, чем принесённые с запада. Они тоже «фальшивые». Западные, конечно, аморальны по своей природе, относительно совковой культуры. Но если сравнивать обе концепции одинаково ущербны. Во-вторых, сам факт их наличия, как антагонизм, создал противоречие в мышлении у граждан и таким образом запустил процесс развития новой идеологии. Делая граждан более сознательными и способными делать осознанный выбор, отходя от единой идеологии к индивидуальным смыслам и границам морали. Не в массе, конечно. Но отдельный маргинальный слой нью-идеологов свободного мышления — это как раз таки побочный эффект привнесённой разрушительной западной культуры. И именно они вывели общество на новый уровень сознания. Возникли такие феномены, как Пелевин, например. А это прорыв! Даллес не учел эту тенденцию. А должен был! Это же элементарные и очевидные вещи! — фыркаю я.
— Свободна, «элементарно-очевидная», — довольно улыбается Стеф. — Филлер, развей её мысль дальше…
Кивнув Немцу на свои вещи и молча попросив, чтобы захватил их на следующую ленту, я отправляюсь на очередную казнь, так и не отыскав в памяти не единого, стоящего этого вызова, косяка.
Толкнув дверь кабинета декана, я неприятно удивляюсь тому факту, что на его месте восседает наш зам декана по воспитательной. А самого Александра Владимировича нет.
— А где декан? — не здороваясь, спрашиваю я, с подозрением разглядывая необъятного размера букет белых роз, занимающих треть большого стола.
— ЭТО ЧТО? — кивает мне Дарья Алексеевна на букет.
— Букет белых роз… — развожу я руками. — Если вам только моя консультация была нужна по флористике, то позвольте откланяться.
— Не юродствуй! — рявкает она. — Это тебе принесли.
— Кто? — хмурюсь я.
Мне и раньше периодически сваливались на голову букеты от случайных поклонников и желающих познакомиться, особенно после открытых показов, но в деканат…
Это не есть хорошо!
— Это я у тебя хотела спросить — КТО?
— Я не в курсе. Верните дарителю. Я не принимаю этот подарок.