Гладит меня по бедру поверх одеяла.
— Как ты попала в этот номер, детка?
И я рассказываю ему про Лору, про то, как мне было плохо из-за этого платья и обезвоживания. И что я не смогла сообразить ничего. И что этот мудак угрожал еще Крис…
— Мхм, — кивает он.
— Её папа не допустит этого?
— Не допустит. Но ты, пожалуйста, хорошо запомни этот инцидент. Я прошу тебя быть аккуратной. Ради меня, как минимум.
— Ты же не собираешься встревать в разборки? — напрягаюсь я. — Он своё уже получил.
— Сильно болит? — ведет он ладонью по моему бедру вверх.
Рефлекторно дергаюсь от его руки.
— Не прикасайся ко мне мужчина! — истерично посмеиваюсь я.
— Я сделал тебе ванну.
— Она поможет?
— Немного. У меня есть еще парочка лайфаков для приведения тебя в порядок. Но это в обмен на полное послушание в течение недели. Обещаешь?
— Честное пионерское. Олег, а сколько времени? Мне на лекции нужно…
— Тебе нужен постельный режим.
— О, нет!
— Я в прямом смысле.
— Мне очень надо. Иначе будет катастрофа, поглобальнее произошедшего.
— После всех процедур, ты успеешь только на последнюю.
— А какой сегодня день недели?
— Пятница.
— Пятница… Химия… А химия — это очень-очень плохо! — повторяю я его нравоучительный тон.
Молча сжимает мою кисть.
— Все хорошо, — глажу его кулак свободным большим пальцем. — Не загоняйся.
— Я все в тебе увидел, Женечка. Поздно.
— Ну, пожалуйста… «Она» — это только одна из. Я не могу отдать ей весь… ммм… «свет».
Вспоминаю я терминологию расщепления личности.
— Но она же есть.
— Есть.
Кивает.
— Я это принимаю, — опускает он глаза. — Прошу только об одном.
— М? — вглядываюсь в его глаза.
— Никогда от меня не прячь ее. И никому больше ее не показывай.
— Обещаю.
Глава 15 — Разрыв шаблона
Отмываю чашку из-под сырного салата, разглядывая себя в хромированное отражение раковины. И за шумом воды больше чувствую, чем слышу, что возвращается с работы Олег. Ставлю ее рядом на сушку для посуды и берусь за сотейник.
— Что ты делаешь? — настороженным тоном.
— Посуду мою, — разворачиваюсь я к нему.
Пена с моей руки падает на пол.
Мы вместе опускаем на нее взгляд.
— Зачем?..
— Я доела салат и гречку, — развожу я руками.
Еще одна плюшка пены падает на пол. Он внимательно следит как она летит и его лицо вздрагивает, когда она плюхается.
— Так… Я сам мою здесь посуду. Всегда. Окей?
— А если тебя нет дома?
— Хм… Мне надо подумать.
— Серьезно? — поднимаю я саркастически бровь.
— Абсолютно.
Нет я, конечно, давным-давно заметила за ним этот фрик на счет порядка в квартире и того, что если что-то берешь, то необходимо обязательно положить это обратно именно так, как было, но…
— Сполосни, пожалуйста, пену. Она падает на пол.
— Я протру.
— Я сам протру… — его взгляд внимательно скользит по кухне, отлавливая различные детали моего присутствия там.
— Олег? Тебе не кажется, что ты странный. Немного.
— Ты обещала принять мою компульсию.
— Мхм… — разглядываю его я.
Его взгляд останавливается на ноже, лежащем на столе, а не в подставке. Не успела я его еще помыть. Брови хмуро дергаются.
— Всё. Выходи.
— Хорошо, — вздыхаю я, споласкивая руки и вытирая их бумажным полотенцем.
Полотенца только бумажные! Тканевые эта фея чистоты не признает. Тканевые на кухне только дорогущие салфетки, лежащие безупречной стопкой в специальном контейнере. И каждый раз вытирая ими губы или руки, я немного напрягаюсь. Такое ощущение, что я делаю это королевской партьерой.
Кидаю скомканную бумагу в мусорное ведро, закрывая дверцу тумбочки под раковиной.
Иду мимо него на выход, пытаясь словить идущие от него ощущения, чтобы понять.
Немного тревожности и нетерпеливость. Раздражение.
— Тебя бесит, что я ем без тебя на твоей кухне? — разворачиваюсь я, уже пройдя мимо.
— Меня немного бесит, что кто-то находится там и хозяйничает. Это не имеет отношения непосредственно к тебе.
— Но тебе это неприятно.
— Да.
— Я думаю, нам всё-таки стоит жить отдельно. Тогда я смогу с уважением относиться к твоей компульсии и не обламываться сама.
Задумчиво присаживается на кресло.
— Я не хочу, чтобы ты уезжала. Я потерплю.
— Это не очень вдохновляет.
— А это уже ты потерпи, пожалуйста.
— А если я не люблю терпеть?
— И это нам нужно научиться терпеть тоже — нашу взаимную неприязнь к необходимости терпеть.