— Охренительная перспектива! А чем плохо жить отдельно? Я буду иногда приезжать. Ты будешь иногда приезжать.
— Это мою ситуацию особенно не облегчит.
— Почему?
— Потому что я буду испытывать беспокойство по другому поводу, и моя компульсия будет обостряться.
— Какому?
— Что ты в неопределенной для меня ситуации. И я ее не контролирую. Это очень отнимает энергию.
— А что отнимает энергию сильнее. «Это» или я на твоей кухне? С учетом того, что контролировать себя я тебе не позволю все равно.
— Мне нужно подумать.
— Тогда я дерзну предположить, что по степени напряжения — это близкие по величине переменные, так?
Молчит. А молчание знак согласия, судя по ощущению неуверенности, которое он сейчас излучает.
— И если для тебя не имеет значение, от чего напрягаться, то для меня имеет. Дома мне комфортнее.
— Детка!
— Всё! — взмахиваю я руками, останавливая дискуссию. — Я чувствую себя нормально, я вменяема, здорова и не вижу больше повода гостить у тебя.
Иду в комнату, чтобы одеться и забрать вещи.
Встает в дверях, наблюдая за тем, как я одеваюсь.
— Женечка… Давай, компромисс.
— Какой?
— Еще хотя бы неделю ты здесь.
— Зачем?
— Ради меня. Я хочу контролировать твое здоровье еще хотя бы неделю.
— Ладно. Но выезжаю я утром с тобой, и возвращаюсь тоже. Не хочу заходить на твою кухню одна. А голод мне сейчас ни к лицу.
— Я должен извиниться?
— За что? За честность? Перестань. Я благодарна, что ты не промолчал. Не выношу мужчин в позиции Жертвы. Начинаю чувствовать себя не уместно, так как не в состоянии отыскать в себе чувства вины, чтобы накормить их голодающую психику.
Скидываю обратно свитер. Неделю можно и потерпеть. Ради него.
— Ты расстроена? — присматривается внимательнее.
— Скорее немного фрустрирована. Ты разорвал мой шаблон. Спасибо!
— Какой шаблон конкретно?
— В степени моего ценности в твоем мире относительно всего остального.
— О, нет! — напрягается он. — "Ценность" не имеет никакого отношения к этому. Это ОКР. Ты должна понимать, что это парадоксально. Что это сложно поддается контролю. И не связано с системой ценностей, в принципе. Это бессознательное. И иногда проще это удовлетворять, чем преодолевать. Если это не влияет на социальную адаптацию. У меня не влияет. Пока.
— Окей…
— Напомню еще раз: ты обещала это принимать.
— В умеренных дозах облучения, Олег Андреевич.
— И, пожалуйста, пользуйся кухней… если тебе это нужно, — вторая часть фразы получается с усилием.
— Пока что я вижу только одну версию ее использования, которая может доставить нам удовольствие.
— Какую? — удивленно.
О, да! Ты мой драгоценный не видишь ни одной! Так, я тебя удивлю…
— Мы можем горячо потрахаться на твоем стерильном стеклянном кухонном столе!
— Оу.
Напряжение между нами мгновенно спадает. На его губах появляется усмешка.
— Вынужден согласиться — она единственная.
Глава 16 — Немного о чувствах социопатки
— Ну вот, моя девочка уже начинает напоминать оригинал.
Разглядывает он меня внимательно, пока я увлеченно уплетаю лазанью. Горячий расплавленный сыр прекрасен. И мне хочется постонать от наслаждения.
А всё почему? А потому что именно горячий расплавленный сыр стимулирует ударные дозы выплеска серотонина. Такая вот вкусная биохимимя!
— Всё… — отодвигаю я тарелку. — Больше не могу. Спасибо! В итальянском ресторане лазанья сильно отстает от твоей. Твоя гораздо тоньше и нежнее на вкус.
Пару дней назад мы обедали там.
Кивает.
— Как ты это с ней делаешь?
— Я тушу ее в сливках. А их шеф в сметане.
— Надо запомнить.
— У тебя нет такой необходимости. Я буду готовить её тебе сам.
— Жизнь длинная…
— Ни через десять лет, ни через двадцать я ее готовить не разучусь.
Это предложение? Что-то я пока не готова… — с улыбкой отрицательно качаю я ему головой.
— Когда-нибудь, это закончится, Олег.
— Когда-нибудь я умру. Если хочешь ускорить, давай, развивай эту тему дальше.
— Надеюсь, это гипербола.
— «Гипербола»… — закатывает глаза, выходя из кухни.
Приносит мне пакет.
— Что это?
— Это спортивный костюм и кроссовки. Мы едем в спортзал.
— Зачем?
— Хочу, чтобы ты научилась защищать себя.
Переодевшись, я кручусь перед зеркалом. Бежевый симпатичный костюмчик сел, как влитой.
— Сколько я тебе за него должна?