От автора
И все-таки, кто они такие, гении? И чем, к примеру, отличаются от обычных людей? Почему только им дано право творить и мыслить за пределами человеческих возможностей, а простым людям не дано? За какие заслуги из всей многомиллиардной человеческой массы только эта крохотная горстка смертных поцелована Богом, а все прочие катятся прямым ходом к абсолютному забвению, поскольку жизнь обычных людей мало чем отличается от копошения червей?
А может, гениальность связана с аномалией, отклонением от нормы, или, проще говоря, — с сумасшествием? Так, по крайней мере, считает большинство населения планеты, которое квалифицировано, как «нормальное». Но если бы так полагали только маргинальные слои. Многие известные исследователи, врачи и деятели всевозможных наук без малейшего намека на юмор утверждают, что гениальность — это разновидность шизофрении. Между гениальным человеком, создающим свое произведение, и тронутым умом больного во время припадка наблюдается полнейшее сходство, — считают психиатры.
Я даже поначалу хотел назвать свою книгу «Записки сумасшедшего», но оказалось, что в мировой литературе произведений с таким заголовком видимо не видимо. У Гоголя, кстати, тоже есть такая повесть. Только мне непонятно, что автор хотел ей сказать — посмеяться над больным человеком, или привлечь внимание петербургской публики к своей персоне? Впрочем, кто такие гении, Николай Васильевич в своей повести так и не рассказал.
О приступах гениальности я задумался после того, как написал половину этого труда. Первоначально я намеривался накропать скромный литературоведческий опус о поэзии, в котором хотел поднять тему о смысле стихотворного творчества, а заодно поразмыслить над тем, что представляло бы собой человечество, не будь этого вида искусства? Последнего из смертных, которого волновала этот вопрос, звали Горацием. Это древнеримский поэт, живший в первом веке до нашей эры во времена Юлия Цезаря и Октавиана Августа.
Сегодня наш современник, не задумываясь, рубанет, что особого сакраментального смысла в стихах нет, и что для эволюции поэзия существенной роли не играла. Исчезни она навсегда, и никто не умрет в конвульсиях, и не изойдет в прискорбных рыданиях по примеру Ярославны. Ведь ушли в забвение ритуальные танцы наших первобытных предков, и ничего — обходимся! Не пища же в конце концов!
Но мало, кто задумывался, что пища всего лишь питает физическое тело, которое дает временное пристанище вечной душе. Только душа, чтобы не зачахнуть, тоже нуждается в питании. «Бессмертие отнюдь не есть безусловный удел всех, — сказано в одной теософской книге. — Души сжимаются и угасают. Им свойственно сгорать до тла и полностью истощаться…».
Начав свои исследования в этом направлении, я с удивлением обнаружил, что течение человеческой эволюции протекает в тех же ритмах, в которых существует мировая поэзия. Возьмешь ли отрезок любого исторического периода, проанализируешь ли ход какой-нибудь войны, или просто вглядишься в жизнь отдельного человека — события в них так же, как и в поэтической метрике, чередуются в строгой ритмической последовательности.
И вот здесь только слепой не увидит, что если заданный ритм нарушается, — обрывается все. Как правило, жизнь заканчивается трагедией: либо неизлечимой болезнью, либо несчастным случаем, либо преждевременной кончиной.
Но с поэтическими творениями происходит то же самое! Долгая и здоровая жизнь (на десятки столетий и даже тысячелетия) уготована тем стихам, которые выдержаны в классических ритмах. Наскоро зарифмованные вирши дилетантов и сочинения графоманов забываются тут же, по мере их написания. Впрочем, ни для кого не секрет, что время неумолимо, и оно уничтожает все несовершенное. И чем ничтожнее творение, тем скорее оно обретает небытие.
Размышления о ритмах навели меня на извечный вопрос, который тянется за человечеством с древнейших времен, — об истинном месте человека во вселенной. На земле среди животного царства человек вроде как определился — он венец природы. Так он сам себя назначил, не спросив мнения у братьев наших меньших. Пусть так. Но кто он во вселенной? Точно ли венец творения, как утверждает Библия?
Древние греки, не знавшие Библии, были убеждены, что люди — это нечто среднее между животными и богами. Человек — существо развивающееся, а значит, в процессе эволюции может достичь божественных высот. Уже те из немногих, которые обладают поэтическим даром, находятся к богам ближе, чем остальные, потому что умеют творить. Ведь боги — тоже творцы.