Моя бабушка — староверка,
но она —
Научно-техническая революционерка.
Кормит гормонами кабана.
Можно ли это назвать эталоном философской мысли, вымученной из самой глубины души? Можно ли в конце концов прочесть это Богу, когда предстанешь перед ним, и он попросит рассказать о самом сокровенном, что волновало тебя в земной жизни? Ответ очевиден. Это не более чем прикол, на уровне анекдота. Хотя написано очень одаренным человеком. Однако без оглядки на вечность. На кого же? На толпу!
Впрочем, справедливости ради скажу, что юмор в стихах явление редкое. И подобного рода приколы весьма допустимы и ценимы почитателями. Когда я слушаю Бориса Гребенщикова (а я его страстный поклонник), то на некоторых песнях меня прорывает на смех. Причем, на смех жизнерадостный.
Господь сказал Лазарю — мне нужен, кто-то живой,
Господь сказал Лазарю — хэй, проснись и пой!
А Лазарь сказал — я видел это в гробу
Это не жизнь, это цирк Марабу,
А ты у них фокусник-клоун, лучше двигай со мной.
Или еще круче:
Екатерина с Песков у нас считалась звезда,
Пока заезжий мордвин не перегрыз провода.
Ей было даже смешно, что он не был влюблен,
Она ела на завтрак таких, как он —
Генеральские дочки знать не знают, что значит нельзя.
А что до всех остальных, то она говорила:
— На хрена нам враги,
Когда у нас есть такие друзья?
И кто после этого скажет, что Борис Гребенщиков не гений? Потому что такая фантастическая ахинея может придти в голову только гению. У посредственных стихотворцев и самые безумные фантазии вызывают глубокую зевоту.
Короче говоря, профессиональная поэзия также не бывает однородной. Она бывает банальной и оригинальной, тоскливой и веселой, глубокой и поверхностной, здоровой и больной. Да, я не оговорился! Именно больной. Когда я прочел томик Ходасевича, то мне показалось, что я взмок от слез и от его тоскливого видения мира. Я даже заболел и долго ругал себя за то, что позволил впустить в душу всю эту его беспросветную тоску. Впрочем, допускаю, что многим тоскливые стихи — как бальзам по сердцу. Чтобы перебить в себе настроение я прочел кучу стихов, излучающих оптимизм и здоровье.
Эй, барабанщики-банщики! Эй, трубачи-трубочисты!
Сказочники, обманщики, фокусники, артисты,
Старатели, кладоискатели, суровые землепроходцы,
Любители лимонада, сами себе полководцы!
Тычьтесь, пока не поздно, мордами в мякоть арбуза!
Позванивают и побулькивают ваши веселые пуза.
В этих строках Фазиля Искандера южное солнце бьет в глаза, весело плещутся волны, беззаботно кричат дети, курлычут чайки и открывается сказочная панорама вечного детства, сравнимого разве что с беззаботной жизнью человека золотого века. И от чувства, что тот мир никуда не делся, и мы в него еще вернемся, когда закончится эта тяжелая командировка на земле, на сердце становится легко и радостно. Обожаю мастеров четвертого отжима!
Поясню, что это значит! Для вина четвертый отжим — это практически подкрашенная вода. А первый отжим — самый лучший. В поэзии все наоборот. По мнению исследователей, каждый боец поэтического фронта проходит четыре стадии в сочинении стихов. Сначала он пишет просто и плохо, затем сложно и плохо, затем — сложно и хорошо, и наконец — просто и хорошо. Наглядно все эти четыре стадии можно отследить по творчеству Пастернака. Пушкин тоже проходил эти стадии, но быстро. Еще в ученичестве. К двадцати годам он уже писал просто и хорошо. У Пастернака процесс ученичества затянулся на полжизни. Когда он наконец пришел к выводу, что писать стихи нужно проще, и самое главное в них — ясность изложения, то ему уже было порядочно лет.
Поскольку стихи — это всегда выжимание из себя, я называю их отжимом.
Эпилог
На этой, как говорится, оптимистической ноте я завершаю наш разговор о стихах. Я не ставил задачу сделать из моей книги учебник по стихосложению, а хотел лишь кратко изложить то, чего в учебниках прочесть нельзя. В мои скромные намерения входило поделиться своими соображениями о смысле поэзии в человеческой эволюции и дать некоторую классификацию стихам. Общий уровень сегодняшней поэзии, в которой уже почти не просматривается поэтической школы, оставляет желать лучшего. Особенно явная деградация наблюдается в текстах современных песен. Когда-то слова к песням писали поэты, а сегодня пишут все, кому не лень.