Глава 1. Без прошлого, без будущего
По осеннему небу, подёрнутому сероватой дымкой, плыли облака причудливой формы.
«Это похоже на дракона, — рассеянно отметила девушка, проводив их взглядом, — а вон то — на птицу».
Мысль о птице пришла в её голову неслучайно: лежащая среди острых камней безымянная девица в тёмных лохмотьях сама чем-то напоминала птенца, только что выбравшегося из скорлупы — и чувствовала себя примерно так же. Как вообще можно было уснуть в настолько неподходящем месте?..
Поворочавшись с боку на бок, она обнаружила, что чуть не оказалась в ещё более неподходящем месте: всего в паре шагов от её «гнезда» земля резко обрывалась, и дальше, сколько хватало глаз, зиял один только большой тёмный провал, противоположная сторона которого терялась далеко в тумане.
Из любопытства девушка на четвереньках подползла к зубчатому краю и, свесив голову, посмотрела вниз. Её взору открылось глубокое ущелье с отвесными угольно-чёрными склонами — вполне обыденное явление для горного пейзажа. Странным казалось лишь полное отсутствие любых звуков. Не было слышно ни ветра, ни грохота камней, ни шума реки, почти наверняка несущей свои воды в низине на самом дне ущелья.
Впрочем, ни реки, ни дна видно тоже не было. Пропасть заполняла густая, плотная темнота, больше похожая на смолу. Она выглядела настолько осязаемой, что девушка как завороженная протянула руку и попыталась дотянуться до неё, но вовремя одумалась и отпрянула подальше. Нет, так это не делается.
Она поискала глазами вокруг, и, подобрав первый попавшийся камень, со всей силы швырнула его вниз. Камень послушно пролетел несколько чжанов[1], ненадолго завис в воздухе… и бесследно пропал, едва коснувшись тёмной кромки.
Тогда, вся превратившись в слух, она начала считать. Один, два, три, четыре… Счёт перевалил за сотни, а пропасть по-прежнему хранила молчание. От острых скал не отразилось ни малейшего эха.
«Ну и дела…» — поразилась девушка. Она повторила свою попытку и вслед за первым камнем отправила ещё несколько, но результат был прежним: взмах руки, недолгий полёт и мёртвая тишина.
Ей стало страшно. Бездна одновременно пугала и притягивала, словно хищное растение, заманивающее неосторожную бабочку сладким ароматом. Неизвестно, как долгое нахождение рядом могло бы сказаться на рассудке, поэтому девушка приняла самое благоразумное решение и поспешила уйти. Что таилось там, в темноте, она не знала, и уже не очень-то хотела знать, зато собственная особа сейчас вызывала не меньше, а может и куда больше вопросов.
На удивление, она не помнила о своей жизни решительно ничего. Даже собственное имя никак не приходило на ум — что уж говорить о семье, доме и происхождении… Как и почему девушка могла очутиться в таком месте одна тоже представлялось довольно смутно, однако тут простор для догадок значительно сужался, и она догадывалась, что ничего хорошего её предыстория не сулила.
— Странно всё это…
Она осторожно спустилась с откоса и, приметив большую подсыхающую лужу, остановилась рядом. Пить оттуда, конечно, было нельзя, поэтому девушка лишь наклонилась поближе к грязной воде и, прищурившись, всмотрелась в своё отражение.
Симпатичное, но несколько болезненное личико оказалось совершенно незнакомым.
«Может быть, я сильно ударилась головой и потеряла память?..» — с опаской подумала она. Да нет, не похоже. Пусть тело ощущалось слегка непривычно, на боль или тошноту не было и намёка. Она просто чувствовала себя…никак. Ни жажды, ни голода, ничего — только где-то в глубине души поселилась смутная тревога, но девушка беспечно отмахнулась от неё и принялась думать, как быть дальше.
Прежде всего стоило дать себе имя. Над этим даже не пришлось ломать голову — висевший позади туман оказался отличной подсказкой.
«Вот что, — решила она, — побуду пока Сян У[2], а там посмотрим».
Если с именем удалось разобраться довольно быстро, то с внешним видом такой фокус, увы, не сработал. Из одежды на Сян У была лишь какая-то пыльная ветошь, обувь как таковая и вовсе отсутствовала, а поблизости не обнаружилось даже чистого ручейка, чтобы умыться и постирать вещи. Бедняжке оставалось только поплотнее закутаться в своё тряпьё и пуститься в дорогу как есть — может позже кто-нибудь смилуется и одолжит ей лишнюю рубаху.
Но жалостливых путников и случайных прохожих и след простыл. Всё живое вокруг будто вымерло: ни деревьев, ни птиц — одни лишь голые скалы — и среди этих скал Сян У как нельзя остро почувствовала своё одиночество. Куда ей теперь идти?.. Даже у дикого зверя или у новорождённого ребёнка было больше определённости; были дом и семья, а её в этом мире, похоже, никто не ждал.