Перед глазами замелькали будто покадровые картинки. Все, кого я видел перед собой, двигались и разговаривали. Я хотел предупредить, что нас ждёт опасность, но не мог. Вскоре автобус сорвался с обрыва. Потом мы выбрались из каньона. Потом я увидел огромных червей, у которых вместо брюха была пасть. Вскоре появились разумные пришельцы в броне и с оружием, опередившие технологии людей намного сотен лет вперёд. Нас спасли военные. Я смотрю на Эми. Мне так жаль её! На базе нас вновь атакуют. Все, кто был рядом, погибают, и остаёмся только мы вдвоём. Я и Эми. Загнанные в угол, мы со страхом смотрим на пришельцев. В меня стреляют. Эми кричит. Потом я прихожу в себя. Вокруг много людей. Эми держит мою голову у себя на коленях. Я лежу на полу, и в этот момент время меняет скорость. Становится обычным. Оно никуда не бежит. И я могу прожить его заново. Осознавая себя в настоящем и себя в прошлом, возле Эми, я тихо произношу:
– Нам нужно выбраться любой ценой.
– Это невозможно, – плача, говорит она.
Я поднимаюсь с пола и понимаю, что мы сейчас в огромном летающем корабле. Осознаю, что он завис высоко над разрушенной военной базой.
– Нас похитили, – говорит Эми.
Я думаю, что можно предпринять. Диверсия? Нужно подговорить людей повредить корабль, чтобы он упал. Но они вряд ли согласятся. Наверняка люди поймут, что при падении все могут погибнуть. Но смерть лучше, чем то, что всех их ждёт.
– Эми! – говорю я. – Мы нужны им для размножения. Для того, чтобы плодить солдат и быть едой.
– Что? – спрашивает она, будто это всё не воспоминания, а реальность. Эми реагирует так, будто сейчас всё по-настоящему. – Откуда ты…
В этот момент нас начинает трясти, и корабль поднимается выше. Люди вокруг запаниковали ещё больше. Кто-то плакал. Кто-то орал, что всем конец.
Я подошёл ближе к тому, что было похоже на стекло. Прикоснулся. Прозрачный наэлектризованный барьер защищал от внешних воздействий.
Тем временем корабль продолжал подниматься. Объекты на Земле стали крохотными. Через несколько секунд мы были уже выше облаков. Всё выше и выше. И вскоре корабль оказался на орбите. Люди смотрели на планету сквозь барьер. Вот она – Земля. Ещё вчера я по ней ходил, а сейчас смотрю на неё из космоса. Неожиданно произошла вспышка. Кто-то крикнул:
– Это атомный взрыв!
Мужчину не видно в толпе. Людей слишком много. Наверняка он говорит правду. Ещё вспышка. Потом ещё и ещё.
– Мы никогда не вернёмся, – тихо произнёс я.
Яркие, но мелкие из-за дальности вспышки продолжались.
Кто-то из стоящих рядом сказал:
– Если они не остановятся, то Земля будет непригодна для жизни.
Он имел в виду военных, которые решили атаковать пришельцев самым мощным оружием. Последнее, что могли предпринять государства, произошло. У них не осталось выбора.
– Некоторые спрячутся в бункерах, – с надеждой заявил кто-то.
– Надеюсь, они протянут достаточно долго, – ответил я.
– Нам-то какая разница! Нас забрали не для того, чтобы устроить лучшее будущее!
– Для чего мы нужны им?! – закричал кто-то ещё.
Паника охватывала людей. Толпа сходила с ума от понимания всего того, что происходило. Мысль, что мы заложники внеземной формы жизни, ломала волю. Я подошёл к Эми, обнял её и сказал:
– Мы выживем. Я знаю это. Просто будь всегда рядом…
Во время полёта гравитация, давление и воздух казались земными. Никто не почувствовал физического дискомфорта. Но мы летели очень быстро и… долго. Слишком долго. Условия были недостаточны для долгосрочного пребывания в, хоть и большом, но всё же закрытом пространстве. Еды не было. Спустя двадцать часов люди начали чувствовать голод. Паника и волнение отошли на второй план перед жаждой. Тяжело было всем. Некоторые не выдержали мыслей о дальнейшем будущем, а голод усилил суицидальный настрой. Немало человек перерезали вены, не дожидаясь дальнейшей участи.
Нас было несколько тысяч. Люди сидели, лежали или стояли на ровном белом полу корабля. По бокам, с двух противоположных сторон, находился прозрачный барьер. Потолок, как и две другие стены, белые. Нас везли как товар. Никто из пришельцев не показывался. На вторые сутки пребывания в этом месте запах отходов жизнедеятельности был повсюду.