– Я – рейд Бос для игроков? И с каких пор они загружаются демонами?!
– И вам здравствуйте, сэр Гудвин. Вижу, вы всё-таки украли у дурака Гриши левитационные ботинки! – как ни в чём не бывало улыбнулся Зу.
– Это ссука частный сервер, а не колдовская сходка! Какого хрена вам тут всем ссука надо?! – вскочил Мстислав, в сердцах бросив удочку в озеро.
– Спокойнее, господа игроки, – примиряюще поднял руки Зу. – Я вам всё расскажу и даже покажу, только давайте переместимся в более уютное место!
– Это было уютное, пока не появились вы! – взревел гном и исчез будто и не было.
– Открывай портал! – сквозь зубы процедил Гудвин, зло смотря на ИИ.
На что Зу с полупоклоном указал магу на открывшийся серый круговорот светящихся частиц. Не дожидаясь каких-либо иных приглашений, бывший программист сделал несколько шагов и исчез в дымке телепорта.
*Ули – убитый маг, второй том, глава 70 «У озера».
Глава 11. Подпорожное наследие
В доме не осталось почти ничего после того, как оценщики ГномишБанка описали всё более-менее ценное имущество. Из одежды Евсей нашёл, пожалуй, только драную кожаную куртку, которая всегда казалась ему слишком объёмной – немудрено, конечно, ведь она была найдена пару лет назад на улице у таверны, оставленная каким-то пьянчугой, решившим что ему жарко. Мама считала, что Евсей когда-нибудь дорастёт, чтобы носить это одеяние свободно, даже не одёргивая плечей.
Взгляд парня потупился. Воспоминания о смерти матери погрузили его в тоску. А если верить тому, кого называют Свидетелем, не дорастёт он до этой самой куртки. Погибнет неведомой смертью или замёрзнет на улицах ЧакХукХилла – это в далёких землях эльфов везде паровые котлы и машины, а тут средневековье, печки да лошади.
Сумасшедшая мысль пришла Евсею сама собой:
«Буду греться там, в том мире, где есть только мёртвые, мёртвые и я. Хоть он и странный, но там теплее, особенно, если в домах».
Евсей накинул куртку, расправив из-под воротника пришитый к ней чёрный тряпичный капюшон, повернувшись к треснутому по вдоль зеркалу. Из отражения на парня смотрел воинственного вида подросток в балохонистой одежде с чужого плеча и промокшей кожаной обуви. Евсей для пущей грозности момента вытащил хлебный нож, который в сравнении с его габаритами был вполне себе коротким мечом и прошептал:
– Бездна!
Мир померк, а улица вновь наполнилась стонами. Тут, в бездне зеркала не было вовсе, и потому невозможно было увидеть себя, однако он увидел что-то ещё. Что-то, что светилось приглушённым жёлтым светом у самого входа, под порогом. Евсей сделал несколько шагов и оглянувшись присел на корточки.
Свет лился из-под половицы. Пальцы парня потянулись попробовать её на прочность, попытавшись подцепить глубоко утопленную доску, но упрямая деревяха не поддалась, тогда в ход пошёл нож. Воткнутый в щель между половицами клинок изогнулся под весом паренька, слегка сдвинув древесину. Тонкая рука Евсея потянулась в щель, пока кончики пальцев не нащупали холодный металл, а потянув нечто на себя, Евсей потерял дар речи.
Оно светилось как золото, хотя и было серебром – металлическая цепь из дорогущего материала, с одной из сторон цепь заканчивалась пряжкой. Пряжкой, выполненной в виде цельной и увесистой игральной карты, на которой был изображён упитанный мужчина в трезубой короне. Как на настоящей карте изображение смотрело и вниз, и вверх. Короны на верхней и нижней головах карточного персонажа выходили за пределы бляшки – тремя лучами вверх и тремя вниз. Изображение на карте разделяла надпись:
«Я – Блут Жестокий. Я и есть игра».
– Во дела! Это всегда было тут, и мать скрыла от меня целое состояние! Да на эту цепь можно было безбедно жить целую жизнь, – восхитился Евсей.
А потом задумался. А что, если это был подарок короля, ценный настолько, что его не продашь и не переплавишь, а после смерти так называемого отца Блута и вовсе показывать предмет кому-либо было по меньшей мере опасно?
– На тебе, наверное, магия, – проговорил Евсей и постарался опоясаться цепью.
Цепь-пояс был настолько широк, что паренёк обернулся ей раз на пять, и только тогда выдохнув застегнул пряжку ремня.
Свет ослепил его глаза, а сам юноша попятился по тёплому полу назад, совершенно не понимая, что происходит. Когда же он проморгался, перед ним в воздухе уже зависала табличка по типу тикающих цифр над головой, которые тут тоже были.