Жестом прошу подойти его поближе и провожу рукой над раскинувшейся пред нами бездной и кольцом города, обрамляющего его словно диадема.
— Бездна? И это то, что ты так хотел нам показать, как-то мелко не находишь? — с этакой издёвкой уведомил меня полковник. На что я лишь раздосадовано покачал головой и ухмыльнулся краешком губ. Жаль, что под шлемом этого было не видно. Им не понять. Но как только я хотел начать объяснение, к нам подошла полковник Картер и, встав чуть позади меня по левую руку, начала думать, что было, словно как глоток воды в пустыне, в этом царстве серости.
— Не думаю, что он позвал нас для этого. Значит, здесь должно произойти что-то, что привлечёт наше внимание, иначе он не настоял бы на присутствии меня и Родни, а также не попросил бы взять аппаратуру устойчивую к воздействию силового поля Бездны, для замеров, — произнесла госпожа полковник, а названный выше МакКей уже вовсю копошился в аппаратуре вместе с группой учёных, попутно сверяясь с показаниями приборов и бормоча что-то про «невероятное», «открытие», «феномен» и иже с ними.
На что мне осталось лишь легонько похлопать в ладоши, отдавая дань живому уму дамы и расторопности учёных.
— Всё верно. Я позвал вас засвидетельствовать редчайшее событие… — у меня от наплыва чувств перехватило дыхание, ведь с каждым мгновением ощущал приближение этого мига. — Переход Бездны на новую ступень развития, завершение прошлого и начало нового цикла. Эта кладезь надежд и страданий на наших глазах станет глубже во всех возможных смыслах этого слова. Город, что раскинулся под нашими ногами, станет неотъемлемой частью этого нового и неизведанного мира. А люди, что храбро бросали вызов судьбе и с каждым рассветом ступали в её необъятные земли, завещают ей свои тела и души! Разве это не прекрасно!? Разве это не акт истинной любви и самоотверженности!? И Я, нет, МЫ станем свидетелями это акта искреннего и чистого творения! — не смог я удержать в узде свои мысли и выдал всё как на духу, а проклятая привычка взяла надо мной верх. Ведь всю свою речь я сопровождал движениями рук, под конец и вовсе стоял словно в безрезультатной попытке обнять лучи солнца. Я посмотрел на пальцы, и под стать моей душе они трепетали в предвкушении, невозможно было унять дрожь, и будто этого было мало, сам свет ласкался в них словно котёнок, или я хотел так видеть. Но этого не видели мои собеседники. Не понимали, на их лицах застыл ужас и осознание того, что весь этот город в мгновение ока исчезнет, а все его жители умрут.
— Что?! — выкрикнул Джон. — Нужно срочно эвакуировать город! Немедленно! — распалялся полковник. На что я лишь усмехнулся и ответил не оборачиваясь.
— Бесполезно.
— Что!? — не унимался он.
— Хоть вы и считаете меня чудовищем, но я смею считать, что не таков. Как только я понял, что происходит, как тут же начал добровольную эвакуацию жителей и искателей и, как видишь, не преуспел, — я указал в сторону нескольких сотен людей, что, как и мы стояли на холме подле врат. С повозками, скарбом, мешками со всем своим добром, что можно было увезти, в основном там были дети из приютов и немногочисленные взрослые и старики.
— Как видишь, я не преуспел в этом начинании, люди пожелали остаться в своём доме, что возводился не один век, остаться в Бездне. Мы, Джон, должны и принять их выбор. Или ты предлагаешь штурмовать город, ворваться к ним в дома и под дулом оружия выгнать из их жилищ и лишить всего, что они имеют? — даже глухой и далёкий от понятий язвительности и сарказма человек уловил бы в моём тоне ничем не прикрытую издёвку над собеседником.
— У них будут их жизни и шанс начать всё сначала! — сорвался тот на крик. — И зная тебя, ты точно что-то умолчал или заставил их понять тебя не так, а так как нужно тебе в своих целях!
— Я когда-нибудь врал вам, Джон? Хоть раз? — с притворной обидой осведомился у собеседника.
— Нет, но… — слегка сбился полковник.
— Лишь ваша вина в том, что вы воспринимали мои советы и просьбы как бредни выжившего из ума от голода и одиночества Рейфа. А те, кто слышат, а главное слушают то, что я говорю, всегда улавливают суть. Люди этого города, что пожелали спастись — стоят здесь, те же, что остались, прекрасно знают, что это их последний день на этой земле. А может, начало нового и неизведанного пути. Лишь время покажет, встретимся ли мы на дне пропасти.
— Но так нельзя, мы должны спасти этих людей!