— Да не об этом я! Молодость! Я хочу молодость! Верни мне мою юность! — вскочила та с дивана и, с притворным гневом накинувшись на меня, начала трясти за ворот. Так вот о чём она, значит не всё потеряно. Ан нет, меня мигом оседлали и прижались всем телом.
— Ну пожалуйста, я что ли так много прошу? Всего один годик, лишь краткий миг жизни из рук живого божества, — шептали мне на ухо.
— Слезь с меня, пожалуйста. Насколько я помню, твоё омоложение в графике на следующую неделю, — спокойным тоном отвечаю ей, полностью игнорируя молящий взгляд и обнявшие меня за шею руки.
— Может, — слегка отвела она взгляд и ресницами так «хлоп-хлоп», — мы сможем договориться? Моложе я не стану, нужно ценить то, что имеешь. Как насчёт, — задумалась юная дева, — ты омолодишь меня сейчас, а я неделю не буду к тебе приставать?
— Три недели.
— Ах! Ты ранишь меня в самое сердце, папочка, — по-кошачьи улыбнулась та и приблизилась ко мне на непозволительно близкое расстояние, буквально миллиметр отделял её носик от моего лица. — Две недели и не днём больше!
— По рукам, а теперь слазь с меня, — похлопал я ту по спине, а та вместо того, чтобы слезть, просто рухнула на меня и уткнулась личиком мне в плечо. А в её эмоциях начала преобладать грусть.
— Ну почему?, — тихо пробормотала та. — Что я делаю не так? — подняла она на меня свои грустные глаза. — Я тебе не нравлюсь? — Так, а вот начало истерики нужно пресекать в зародыше. Так что, кладу руку ей на голову и аккуратно глажу.
— Конечно нравишься, как не может нравиться такая девушка как ты? Но есть одна деталь, которая ускользает от твоего чуткого взора.
— И какая же?! — не унималась та.
— Вы все мои дети, Доротея. А хороший отец не спит со своими детьми. Хороший отец воспитывает и наставляет, дабы дети смогли найти своё место в этом мире. Мне совесть и наши совместные воспоминания о том, как всё начиналось, не даёт воспринимать тебя как женщину, с которой можно разделить постель. Ты очень красива, правда, без шуток. Но для меня ты всё та же маленькая девочка в обносках, что увидела чудо и поверила в меня, — мягко улыбаюсь ей. Хотя с моим лицом, это довольно-таки сложная задача.
— А в книжках из Сталиса другое пишут, — коварно ухмыльнулась та, скрывая за бравадой смущение и разочарование.
— Дора, что я говорил об этих развратных книжках из другого мира? — а моя ладонь, что до этого гладила её, вдруг тисками сомкнулась на её макушке.
— Ай! Ай! Ай!
— Я не слышу.
— Сжечь! Ты приказал их все сжечь! И никогда не упоминать о них!
— А что ты сейчас сделала?
— Прости, Бондрюд! Бес попутал! Пощади, Повелитель Зари! — притворно корчилась та и вертелась из стороны в сторону. Я хоть и держал её за голову, но так, несильно. А вот девушка уцепилась за возможность перевести тему и разрядить обстановку.
— Я тебя прощаю, дитя моё, — подхватываю игру, треплю её макушку и в качестве поощрения и подхватываю ту второй рукой под попку.
— Ой, ммм, — довольно щурится та, окончательно возвращаясь в норму.
Больших надежд на эту беседу я не питаю, идея о ней и мне в одной кровати слишком глубоко укоренилась в её сознании, так что и кувалдой не вышибешь. Но вот сбавить пыл вполне хватит, а дальше придумаю что-нибудь ещё… Так, а вот это начинание стоит пресечь на корню.
— Доротея.
— Да, папочка? — и глазками так «хлоп-хлоп». Кажется, она поняла, о чём задумалась в моём присутствии, а секрета из своих способностей я не делал.