— Помнишь, когда Кифа увели, все мы залаяли и пели его песню?
— Как же, помню! Гав-гав, уа! Эта, что ли?
— Эта самая. Если не забыл, тогда запевай!
И вот во мраке пещеры два пса задрали морды и завели песнь Кифа, которую этот веселый и грубоватый беспородный пес перед своей смертью от электрошока оставил после себя Центру как протест, ничуть не менее решительный оттого, что песня эта осталась непонятной доктору Бойкоту и старику Тайсону, и даже, представьте себе, Комитету охраны здоровья. Вскоре к собачьим голосам присоединился и тонкий, скрипучий голос лиса.
Однажды пес пришел к нам в блок, (Гав-гав, уа!) Он имени назвать не мог. (Гав-гав! Гав-гав, уа!) Не нюхал местных он чудес, Хвостом виляя, на смерть лез. (Гав-гав! У белохалатников все вылетим в трубу!) Сказал белохалатник: «Вот (Гав-гав, уа!) Сегодня вспорем сей живот. (Гав-гав! Гав-гав, уа!) Трудов обслуги только жалко — Останки выбросим на свалку!» (Гав-гав! У белохалатников все вылетим в трубу!) Вот на стекляшке пес распят. (Гав-гав, уа!) О как его кишки смердят! (Гав-гав! Гав-гав, уа!) Текут по полу — хохочи! — Дерьма потоки и мочи! (Гав-гав! У белохалатников все вылетим в трубу!) Кто соберет его сейчас? (Гав-гав, уа!) В бутылке ухо, в плошке глаз, (Гав-гав! Гав-гав, уа!) В пробирке член, и, кажется, Лишился вовсе он яйца! (Гав-гав! У белохалатников все вылетим в трубу!) Не надо плакать, не хочу — (Гав-гав, уа!) Я тучкой розовой взлечу, (Гав-гав! Гав-гав, уа!) И лапу задеру свою, И в морду им пущу струю! (Гав-гав! У белохалатников все вылетим в трубу!) Киф эту песню сочинил — (Гав-гав, уа!) И ничего, что мало жил, (Гав-гав! Гав-гав, уа!) Веселый нравом и не злой, Без сожаленья стал золой. (Гав-гав! У белохалатников все вылетим в трубу!)— Эх, старина Киф, он плохо кончил. Будь он теперь с нами…
— Была охота, — проворчал Раф.
— А вот будь он теперь с нами, я знаю, что он сказал бы. Он бы спросил, какой нам прок так долго бегать.
— Долго бегать? — удивился Раф. — Тебе уже надоело?
— А и впрямь, сколько это может продолжаться, то есть долго ли мы будем бегать по этому опустошенному людьми месту, убивая кур и прочих животных и прячась от ружей? Чем мы кончим? То есть что с нами в конце концов будет?
— То же, что и с лисом.
— Угу, приятель, ты сперва ночь до утра доживи…
— Но, Раф, ведь рано или поздно они достанут нас. Надо нам подумать, как выбираться отсюда. И ты прекрасно знаешь, что путь у нас один: нам надо отыскать людей, а потом… ну, все, как я тебе уже говорил. — Шустрик почесал лапой свою дырявую голову. — Молочник, рододендроны, бумажки… линолеум тоже недурно пахнет… а еще такая коробочка, все позванивала, динь-динь, а я от этого выл и удирал в сад — там кошки, кошки — лови, хватай, гав-гав!
— Что это ты несешь? Шустрик умолк.
— Не помню, — удрученно сказал он, помолчав. — Раф, нам надо найти каких-нибудь людей. Это единственный выход.
— Ты же не хотел пускать меня к ним прошлой ночью.
— Так ты же собрался действовать неправильно. Ты бы всех нас погубил.
— Хороший ты пес, Шустрик, да и времена для тебя настали тяжелые. Не хочу я с тобой ссориться. Нет для меня подходящих людей, это ясно как день. А той ночью я был сам не свой.
— Да нет же, был один хороший человек, — не унимался Шустрик.
— Свихнувшись, приятель? — вставил лис. — Ври больше! Хороший человек? Скажи еще — мягкий камень, сухая вода…
— И то правда, был такой человек, только очень давно, — сокрушенно сказал Раф. — Моя мама рассказывала мне эту историю, когда я лежал в корзинке. Это, собственно, все, что она успела мне рассказать. Но потом этот человек тоже сбился с пути, а другого такого не будет. Да ты, наверное, знаешь эту историю.
— Что за история, Раф? Я не знаю.
— Да ну? Моя мама говорила, что это каждая собака знает. Неужто мне известно нечто, чего ты не знаешь?
Шустрик повернулся на другой бок, под ним зашуршали камешки.
— А ты, лис, слыхал эту историю?
— Не… А так оно ж, небось, любопытно. Давай рассказывай, приятель.
— Мама рассказывала… — Тут Раф запнулся. — Короче, она часто говорила, что на небе живет большой пес и, мол, весь он состоит из звезд. Она говорила, что я могу увидеть его, правда, я не знал, где искать, да и как учуешь его? Но иногда можно слышать, как он лает и рычит в тучах, значит, он где-то там. Так вот именно ему, этому самому псу, когда-то очень давно пришла в голову великая мысль сотворить животных и птиц — всех-всех-всех! Наверное, ему доставляло огромное удовольствие выдумывать их. Ну так вот, со слов моей мамы, когда он придумал всех, ему надо было их куда-то девать, и поэтому он сотворил землю: деревья — для птиц, мостовые, сады, столбы и парки — для собак, подземные норы — для крыс и мышей, а дома — для кошек. И поместил он рыбу в воду, а насекомых на цветы и в траву, ну и так далее. Тонкая работа! Стоит лишь подивиться тому, как это все устроено. И я вот думаю, что этот звездный пес…