Пришёл в отдел. Уселся. Включил компьютер. Голову руками сжал, на монитор не смторю.
— Чего сидишь?
Ну, вот, опять спрашивают и, значит, нужно адекватно отвечать. Знать бы, какой ответ будет адекватным.
— Голова раскалывается.
В воображении мелькает залитая кровью брусчатка и моя расколотая голова, — вывалился таки из воздушной авоськи на большой высоте. А в сознании — чёткая мысль: сейчас таблеток предложат или посоветуют пойти к врачу.
— Пить надо меньше, голова болеть и не будет.
Этого варианта я не предусмотрел. Понятно, сам не пью, вот такие мысли в голову и не приходят.
Вместо ответа поднимаю мутный страдающий взор. Пусть собеседник думает что угодно, лишь бы отстал.
— А как же задание? Ты говорил, сегодня закончишь. У меня сроки летят.
— Закончу я его, закончу. Только мешать не надо…
Ушёл. Это уже неплохо. Теперь, пальцы на клавиатуру. Они у меня умные, пальчики. Главное — не вмешиваться, так они сами с заданием разберутся. Ноги меня сюда притащили, а руки пусть вытаскивают. Только не вмешиваться и не думать ни о чём. Кривая вывезет.
Сижу. Смутные мысли ни о чём бродят в голове. Руки что-то делают. Вот и пусть.
В сознание проникает вопрос:
— Обедать пойдёшь?
— Потом…
Потом, так потом. Сижу, почти сплю. Даже сон снится. Кто-то там за мной гоняется, а я убегаю по воздуху. Летать не умею, давно разучился, а бегать ещё могу.
— Ну, как, готово?
— Вроде — да.
— Молодец. Я знал, что ты можешь быстро. Сбрось на флешку, я пойду протестирую, что у тебя получилось.
Делать больше нечего… всё уже протестировано. И флешка эту дурацкая… Давно пора сделать локалку, и не маяться дурью, бегая с флешками.
О, возращается. Интересно, мы с ним на "ты" или только он со мной на "ты"?
— Молодец, всё работает. Если хочешь, иди лечить голову. Только так, чтобы на завтра ещё хуже не стало. Сейчас я тебе местную командировку выпишу, чтобы в проходной не цеплялись.
Иду. Пропуск предъявляю в открытом виде. И, кажется, даже не вверх ногами.
— Видали? Как на работу, так он позже всех, а с работы — так первый.
— Сделал дело, гуляй смело.
Смело гуляю по улице, куда глаза глядят. Загулял во двор, присел на край песочницы. Надо бы сходить поесть, но не охота. Кто-то рассказывал: в китайском ресторане подают бульон, а в нём вместо вермишели варёные червяки плавают. Не знаю, правда или просто обеденный анекдот, но меня заранее тошнить начинает.
Песок в песочнице серый, городской. Палочкой разгребаю его. Среди серого песка что-то ярко синеет. Надо же — формочка! Нагребаю в неё песка, один за другим леплю три кулича. В центральный втыкаю палочку. Получается красиво.
Подходит мама, берёт за руку, ведёт с собой.
— А формочка?
— Это не твоя. Пусть лежит.
В квартире раздевают, ведут в ванную умываться. Ладонь у мамы большая, в неё столько воды влезает, — и не захочешь, а вымоешься.
Сажают обедать. В бульоне плавают толстые разваренные вермишелины.
Ненавижу.
Пытаюсь не есть. Наказывают, заставляют, впихивают. Реву, давлюсь, глотаю.
Наконец, оставляют одного. Выворачиваю коробку с пазлами, пытаюсь что-то собрать. Пазлов было несколько, все кусочки перепутались, многих, наверное, вовсе не хватает.
За стеной мама беседует с папой. Кричит в полголоса и поэтому особенно сердито:
— Всегда ты такой! Хоть бы раз о других подумал!
Стараюсь не слушать. Разбираю кусочки пазлов, прикладываю друг к дружке. Нет, это ухо не от того волка, вот и не складывается.
— На тебя глядя, и сын такой же растёт!
Мама думает, что они с папой общаются. А по взаправде, это она меня ругает, потому что я самый плохой. Лучше бы они не общались, а включили бы себе телевизор.
Грибочек сложился, он с красной головой и белыми точками, его легко собирать. И кочан капусты сложился, только он из другого пазла. Капуста, где огород и козлик. Ещё там есть дом, а грибов там нет. Грибы растут в лесу, где ёлки высокие, до неба, а земля засыпана сухими иголками.
Лес тёмный и страшный, ёлки шумят: "У-у!.." Земля мягкая, иголки проминаются как коврик, а если спрятаться за толстым стволом, то не сразу меня и увидят.
Перебегая от одной ёлки к другой, двигаюсь, сам не зная, куда. Но идти надо, иначе будет хуже. От них, ведь не спрячешься, они найдут. Плохо, когда нету дома, обязательно случится что-нибудь страшное.
Между ёлок, прямо на лесной, усыпанной иголками, земле, растёт большущий кочан капусты. Откуда он тут взялся? Прохожу ещё немного и вижу репу, тоже большую, жёлтую, округло выпирающую из земли. А дальше — изломанные остатки изгороди и снова лес — мрачные неохватные ели угрожающе гудят: "У-у!.." А может, это и не деревья, может, это волки воют.