На грязной двери, перед которой мы останавливаемся, на скотч приклеена табличка с цифрой шесть. Куратор лишь пожимает плечами, когда я вставляю ключ, чтобы отпереть ее.
— Понимаю, это не апартаменты, но зато чисто, бесплатно и в твоем полном распоряжении, — говорит Аннабель.
Затем она подталкивает дверь своей жирной задницей, отчего та наконец поддается и распахивается. Я вновь еле сдерживаюсь от того, чтобы не наброситься на нее и не выкинуть к чертовой матери из окна, когда Аннабель торжественно взмахивает рукой, демонстрируя мне мою лачугу.
В комнате стоит затхлый запах дыма и какой-то мертвечины. Белые стены со следами от сигаретного дыма. Диван покрыт простыней, а перед ним на грязном ковре крохотный столик. Напольное покрытие деревянное и на удивление выглядит симпатично по сравнению со всем остальным в этой дыре.
— Мы могли бы предложить тебе место получше, но ты сам настаивал на том, чтобы остаться в пределах города.
Этими словами она лишний раз подтверждает тот факт, что это помойка, которая способна загнать в депрессию и довести до самоубийства.
Я бросаю взгляд в окно, замечая метро на другой стороне улицы, которое доставит меня прямиком в то место, где обучается Цереус.
— Меня все устраивает, Аннабель. Не беспокойся, — отвечаю я.
Ее очередное пожимание плечами так и подбивает меня задушить эту грымзу ее же обвисшими сиськами. Эта дамочка упорно отказывается от бюстгальтера, в котором отчаянно нуждается.
— Вот твой стартовый набор. Деньги и все, что тебе может понадобиться, включая простенький мобильник. Если я тебе понадоблюсь, обязательно звони, и, прошу, не забывай о сеансах, Райан. Если ты будешь игнорировать их, то у нас будут все основания пересмотреть вопрос твоего освобождения. Понимаю, сейчас тебе будет чертовски нелегко, но ты сможешь реабилитироваться и приспособиться к нормальной жизни.
Я воздерживаюсь от ответа, дежурно улыбаюсь и указываю на дверь, намекая на то, что она может идти.
Как только за Аннабель закрывается дверь, я выдыхаю и вновь сосредотачиваюсь на виде из окна. За те годы, что я провел в заточении, изменилась мода на тачки и шмотки, но большая ошибка думать, что переменился я. Люди не меняются, и я жажду насилия и разврата. Блондинка, которую я заприметил, когда приехал сюда, только что вернулась в здание. Ей суждено стать моей первой жертвой в этих стенах.
Глава 7
6 недель спустя
Райан
Оглядываюсь на Джоди, блондинку, которую я впервые увидел, когда переехал. Я был прав насчет того, что она любит истязать собственную плоть. У нее есть потребность порезать себя, вырезать гнилой, багровый яд собственной ненависти к себе. Она ненавидит своих родителей и себя из-за них. У нее очень хрупкая психика, и достаточно лишь небольшого толчка, чтобы она начала чесаться от старых шрамов; очень интересно наблюдать, как легко распадается ее разум. Она смотрит на секс, как на способ проявления любви к другому человеку. Ей отчаянно хочется, чтобы кто-то по-настоящему любил ее и забрал отсюда. Мне потребовалась всего неделя соблазнения ее разума, чтобы заставить ее раздеться и открыться мне. Ее мать завидовала и внушала ей, что она несовершенна. Толстая, уродливая и недостаточно хорошая, и все потому, что она завидовала неестественной привязанности отца к дочери. Она не понимает, что доктора, из-за которых, по ее мнению та находится здесь, хотят помочь ей исцелиться, и на самом деле, сама удерживает себя здесь, в плену собственного несовершенного, слабого, больного ума. Она никогда не выйдет отсюда, потому что все еще связана со своим прошлым слишком прочными цепями. Она не может понять, оценить, простить и двигаться дальше от той боли, которую причинили ей другие люди. Она столь сильно сломлена, что никто не сможет полюбить ее и помочь ей исцелиться. Именно по этой причине ей уже никогда не стать прежней, никогда больше не быть той, кем была когда-то, и именно это делает ее идеальной жертвой для таких мужчин, как я. В глазах других она всегда будет жертвой. Терапия может сделать очень многое для человека со столь травмированной психикой. Но жизнь была жестока к девушке, у которой нет семьи и поддержки близких, и у которой к тому-же, такие серьезные проблемы.
— Ты набираешь вес, Джоди? Знаешь, женскому организму требуется две тысячи калорий, чтобы функционировать, а остальное количество пищи просто превращается в жир? — Я критически смотрю на ее задницу.
Ее вздох слышен в комнате, полной людей, играющих в бильярд. Ее подруга, Изабелла, смотрит вниз на задницу своей подруги и ухмыляется. Глаза Джоди стекленеют от горячих слез, заставляя мою кровь слегка подергиваться в жилах.
Изабелла — еще один сломленный ребенок-идиот. Она утверждает, что любит секс и свободно предлагает себя и свое тело любому, кто проявит интерес. Конечно, она лжет. Сучка никогда не кончает, когда я ее трахаю, а я хорошо умею трахать маленьких шлюшек, так что моей вины тут нет. Думаю, в ней есть стремление попробовать разные извращения. Мне кажется, что она могла бы получать удовольствие от боли, как и я; у нее есть триггеры, которые говорят о том, что она жаждет этого. Я еще не исследовал это, а если и исследую, то не хочу заходить слишком далеко под этой крышей, под пристальным взглядом, оценивающим все, что я делаю. Я собираюсь использовать ее, чтобы сломать Джоди, а когда я покину это место, то раздвину границы Изабеллы и посмотрю, как сильно я могу заставить ее кричать и кончать одновременно, а потом издеваться над ней за это, пока та не будет настолько сломлена, что будет умолять меня убить ее.