— Золушка? — Так он обычно называет только неизвестных.
Джон подходит к телу, накрытому зеленой медицинской простыней. Убирает ее, и моему взору предстает бледная фигура обнаженной молодой девушки. Ее светлые волосы зачесаны назад, она выглядит такой юной.
— Она похожа на Золушку, — говорит Джон.
— Сколько ей лет?
Я не стал расспрашивать Донована о девушке. Мне не терпелось попасть сюда и узнать, что произошло, выяснить, имеет ли Райан к этому отношение.
— Ей двадцать четыре года, но она плохо питается. У нее булимия, — говорит Джон, открывая рот и указывая пальцем на ее задние зубы, которые разрушаются, а некоторые и вовсе отсутствуют. Он поднимает руку и показывает на ее ногти. — Она вся в ранах, нанесенных самой себе, и все это указывает на то, что она взяла бритву и порезала себе запястье сбоку, а когда крови стало недостаточно, вероятно, из-за старой рубцовой ткани, она сместилась наверх.
— Почему не оба запястья? Разве не так обычно поступают самоубийцы?
Он окидывает меня взглядом и обходит стол, чтобы поднять ее другую руку, показывая мне порез.
— Ты смог бы пользоваться этой рукой с такой раной? — спрашивает он, дерзко вздергивая подбородок.
— Так что, никаких нарушений?
Я должен знать. Он кладет ее руку обратно.
— Причиной смерти, несомненно, является эта травма. Я возьму на анализ содержимое ее желудка. Кровь взяли незадолго до твоего приезда, и она чиста.
— Когда ее нашли, она была погружена в воду, что могло смыть любые улики, если бы там был кто-то еще, — говорит Донован.
— Нет никаких следов борьбы, и, судя по отчету, нет никаких признаков того, что там был кто-то еще.
— А как насчет сексуальных отношений?
— Поскольку она находилась в воде довольно долго, мы не смогли определить, подвергалась ли она сексуальному насилию, так как вода вызвала набухание мягких тканей, но спермы внутри нее обнаружено не было.
— Могла ли вода в ванной смыть ее? — спрашиваю я.
— Не всегда. Когда мужчина эякулирует, сперма вырывается вверх и прикрепляется к стенкам влагалища. Следы могут быть обнаружены в течение суток.
— Но не всегда?
— Мистер Брэкстон, нет никаких признаков стороннего вмешательства. Она была просто больной девочкой, которая не получила необходимой помощи.
Я не знаю, что чувствую. То ли облегчение от того, что Райан не убил ее и не вернулся к своей природе, то ли злость от того, что я не могу арестовать его и вернуть на место. Я хочу узнать мнение доктора Лейтона об этой смерти и попытаться понять, есть ли у него подозрения.
— Спасибо, Джон, — говорит ему Донован.
— Ты мой должник, Донован.
Я знаю, что Донован оказал услугу, чтобы вскрытие было сделано сразу же, и я благодарен за это. За эти годы он стал мне хорошим другом. Когда-то давно он был моим начальником, но теперь работает под моим началом. Донован — хороший детектив, и это главное для него. Ему не свойственен эгоизм, и он предложил свою дружбу без всяких условий. Я не думал, что когда-нибудь буду нуждаться в этом, но когда перестал заглушать боль и ненависть, понял, насколько был одинок.
— Куда теперь?
— Я хочу пойти к психологу Райана.
***
Ненавижу приходить сюда, несмотря на то, что здание отделено от основной больницы, в нем все равно чувствуется больничная атмосфера. Я слышал ужасные истории об учреждении, похожем на это, о том, как люди приходили туда, чтобы рассказать о своих головных болях, а потом больше никогда не выходили. В свое время эти места были предоставлены сами себе. Мало что способно напугать меня, но мысль о том, что я буду заперт здесь со всеми этими сумасшедшими, при этом осознавая свою нормальность, ужасает.
— Это жутко, как грех. Почему я должен идти? — Донован стонет, и я чувствую то же самое, но не позволю ему увидеть во мне слабость.
— Перестань быть долбанной киской. У тебя же есть пистолет, верно? — шучу я. Его оружие заперто в машине вместе с моим собственным. Я заставил его.
Мы проходим через обычный протокол безопасности и наконец добираемся до стойки регистрации. В этот раз мне пришлось показать свой пропуск, так как я не был записан на прием. Администратор — новенькая, не поднимает глаз от журнала, который читает. Я постучал по столу, и она подняла палец вверх, показывая, чтобы я дал ей минуту. Я смотрю на Донована, который кладет свой значок на стол поверх ее журнала. Она поднимает голову, ее глаза метают молнии. Прежде чем кто-то успевает заговорить, дверь кабинета доктора Лейтона открывается, и из него выходит женщина. На ней халат. Ее взгляд останавливается на мне, она улыбается и подходит к нам, протягивая руку для рукопожатия.
— Здравствуйте, детектив Брэкстон. Я доктор Дженна Джарвис, я замена доктора Лейтона.
— Замена? — спрашиваю я, сбитый с толку.
— Доктор Лейтон перенес сердечный приступ, и, к сожалению, его больше нет с нами.
— То есть он не в больнице и не разгуливает среди живых? — уточняет Донован.
Мне приходится сдерживать смех, и я не знаю почему, ведь на самом деле это несмешно, но ее лицо — это нечто. Ее глаза увеличиваются, она закусывает губу и скрещивает руки на груди.
— Ой, простите, я должна была уточнить. Он умер, погиб, скончался. — Она спотыкается на полуслове, и это чертовски забавно — видеть, как человек ее профессии ведет себя так непрофессионально. Выглядит она молодо, может быть, около двадцати. И тут меня осеняет. Доктор Лейтон мертв. Я оттаскиваю Донована в сторону и говорю ему, чтобы он выяснил все, что можно, о его смерти. Он кивает и оставляет меня с доктором.