— Мне жаль, но он убил моих родителей и пытался убить меня и твоего отца. У него нет права общаться с тобой. Я убью его, прежде чем он снова приблизиться к тебе или к моей семье.
— Ты лжешь! — кричит она, держась рукой за щеку, по которой я ударила. — Это неправда!
— Куда? — спрашиваю я. — Куда он тебя водил? В грязные клубы? — Всхлипываю, мое сердце замирает от осознания того, что он был рядом с ней, прикасался к ней, говорил с ней.
— У него есть квартира. Он не ужасный, мама.
— Где его квартира? Пиши адрес! — Я хватаю блокнот и ручку, хранящиеся в одном из ящиков, и кричу: — СЕЙЧАС ЖЕ!
Она записывает и смотрит на меня.
— Ты ведь солгала, что он убивал?
В это время звонит домашний телефон, и включается автоответчик.
— Детка, это я. Мне нужно, чтобы ты взяла трубку. — Я слышу беспокойство в его голосе, и часть меня хочет взять Цереус и убежать, но я не я без него, и не уверенна, смогу ли существовать без него, или просто растворюсь в воздухе.
— Мы не договорили! — Я предупреждаю Цереус и хватаю телефон, заходя в свой кабинет. — Чего ты хочешь, лживый сукин сын, — хриплю я в трубку.
— Детка, я все объясню. Знаю, что все испортил.
— Блядь, ты все испортил, Блейк! Райан на свободе, и он общался с нашей дочерью! — кричу я.
— Послушай, детка. У меня есть пара патрульных машин, которые приедут присмотреть за тобой и Цереус. Мне нужно, чтобы ты не включала телевизор и дождалась меня.
— Боже мой, почему мне не нужно включать телевизор? — спрашиваю я, в панике хватая пульт. Он слышит, как телевизор включается, и умоляет меня выключить его. Я перехожу на канал местных новостей и бросаю трубку.
Владелец «Цветущей Дейзи» был зверски убит сегодня в результате очередного убийства, совершенного неизвестным, всего через несколько дней после того, как учитель местной средней школы был найден забитым до смерти. Полиция сделала краткое заявление в связи с этими убийствами и просит общественность проявлять повышенную бдительность, пока они не завершат свое расследование.
Нет, нет. Ноги подкашиваются, и я падаю на пол, а горе сжимает меня в своих холодных объятиях. Не знаю, сколько так пролежала, но пульсация в голове и сухость во рту подсказывают, что прошло много времени.
Слезы окончательно высохли, и кожа на щеках болит, моя жизнь рушится, как это могло случиться? Как Блейк мог не предупредить Шона о том, что Райан где-то рядом? Он мог бы остановить все это. Кто следующим? Блейк, я... Цереус? Не бывать этому. Я хватаю «кольт», из которого Блейк много лет учил меня стрелять, и запихиваю его в сумочку. Беру со стойки адрес, который дала мне Цереус, и засовываю его в карман джинсов. Поднявшись по лестнице, я предупреждаю Цереус, чтобы она не выходила из дома, но ответа не получаю. Она может ненавидеть меня сколько угодно, когда у нее будут свои дети, она поймет. На улице рядом с нашим домом стоит патрульная машина, я не узнаю сидящих в ней полицейских, но один выходит и подходит ко мне, приподнимая шляпу.
— Добрый вечер, мэм. Нас прислал детектив Брэкстон.
— Знаю. — Я улыбаюсь, стараясь придать своему лицу вид нормального человека, а не сумасшедшей мамы-медведицы, каковой я себя ощущаю. — Мне нужно, чтобы вы присматривали за домом и следили, чтобы моя дочь не ушла.
Он смотрит на дом:
— Наше задание — убедиться, что вы обе находитесь в безопасности, мэм.
Я смотрю на номер его жетона, заставляя копа съежиться.
— Как вас зовут?
— Офицер Дадли, мэм.
— Ну что ж, офицер Дадли, вы можете либо остаться и защищать мою дочь, либо я позвоню вашему капитану и скажу, что вы дремали в машине, когда я вышла предложить вам кофе.
У него открывается рот, и я оставляю его на месте и прыгаю в свою машину.
Глава 37
Любовь?
Райан
Входная дверь с грохотом распахивается, и передо мной на кухне появляется мокрая от дождя Цереус.
Она смотрит на разделочный нож в моей руке, затем быстро отступает назад. Ее мокрые волосы прилипли к щекам. Она без пальто и дрожит, ее топ совершенно прозрачен, что позволяет увидеть молодую плоть под ним.
— Что случилось? — спрашиваю я, озадаченный ее внезапным появлением и поведением.
— Это правда? — задыхаясь от бега, спрашивает она.
Я делаю шаг к ней, но она отшатывается, и ее взгляд снова перемещается к ножу в моей руке. Он был мне нужен, чтобы нарезать мясо для бутерброда, который все еще лежит на стойке позади меня. Ее глаза сфокусировались на моих движениях, настороженно ожидая, что я собираюсь делать.
Обычно чужой страх подпитывает меня, но за время, проведенное с ней, со мной произошли сильные изменения. Я не хочу пугать Цереус. Она стала мне нравиться, и у меня появилась потребность в ней. Она — часть меня и связывает меня с миром. Я связан с ней кровью и благодарностью к другой жизни, отличающейся от моей. С нетерпением жду, что она скажет. Я не люблю ее, но не хочу причинить ей вред или боль. В моем понимании она моя. К ее маме я тоже относился с симпатией, но это не помешало мне попытаться убить Мелоди. Но эти чувства сильнее. Цереус такая же, как я, и она знает настоящего человека, а не тот образ, который я создаю для других, чтобы заманить их. У нее, как и у меня, есть некоторые темные мысли, и она так же, как и я, чувствует себя брошенной в этом мире. Желание причинить боль Мелоди было сильнее, чем причинить боль Блейку, чтобы увидеть, как его душа разрывается на части. Мне нравилось играть с жизнью Мелоди, и когда я впервые увидела Цереус, то подумал, что буду играть с ее жизнью точно также. Но в ней я увидел частичку себя, и это дало мне первую реальную связь с миром, в котором я живу. Она не слаба, как большинство людей. Она не раздражительна и не доверчива.