— Цереус, где ты?
— Райан... помоги мне. — У меня волосы встают дыбом от этих слов и страданий в ее голосе.
— Где ты, Цереус? Я приду за тобой.
— Я в багажнике. Эта женщина ударила меня, и я очнулась здесь, мы движемся. Я подумала, что она, наверное, убила тебя. Мою маму, — ее прерывистые рыдания заливают трубку. — Почему она это делает? Она собирается убить меня, Райан?
Я совершенно беспомощен, люди скажут, что это карма, но пошли они, пошла карма и пошла эта гребаная сука, думая, что она может так со мной поступить.
— Воздух поступает через отверстие, где находятся фары. Там вмятина, лампочка разбита, но она слишком маленькая, чтобы через нее видеть.
Она на своем «Форде», а я разбил эти фары своей машиной.
— Послушай меня, Цереус, если ты в машине Белинды, то это старая модель, и фары вылетят, если на них хорошенько надавить. Ударь посильнее.
— Мне придется положить трубку.
— Ничего страшного, я все еще здесь. Положи телефон. Цереус, ты можешь это сделать.
Я слышу ее шарканье, хруст и хныканье.
Секунды кажутся часами. Снова шарканье, и вот она уже тяжело дышит.
— Получилось. О Боже, получилось. У меня идет кровь!
— С тобой все будет в порядке. Теперь смотри в щель, Цереус, и ищи уличный знак или какой-нибудь ориентир. Ты на шоссе?
— Нет, рядом нет других машин. Там деревья и дома, она замедляет ход. О Боже, о Боже.
— Все хорошо, все хорошо. Ищи что-нибудь, что может подсказать тебе, где ты находишься.
— DOVE VIEW TERRACE, там есть знак! Там есть знак с надписью Dove View Terrace.
— Она везет тебя к Дженне. Я знаю, где это. Я иду.
— Она остановилась, Райан, она приближается. Нет, нет, НЕТ!
— Я уже еду.
Слышу, как ее уводят. Должно быть, телефон упал, потому что ее крики стихают. Она везет ее к Дженне и убьет ее, когда увидит труп.
Я еду со скоростью сто десять миль в час, чтобы добраться туда за десять минут. Ее машина все еще стоит на подъездной дорожке, багажник открыт. Я заглядываю внутрь и вижу сотовый. С него набираю номер Блейка и бросаю его обратно в багажник. Если эта сучка каким-то чудом меня перехитрит, он приедет и спасет Цереус, если она еще не мертва. Я замечаю, что дверь слегка приоткрыта, и решаю обойти дом сзади. Я слышу плач, но это не Цереус. Иду на звук, и мои внутренности сжимаются от того, что Цереус лежит на полу с кровью на лбу. В воздухе витает запах бензина. Я смотрю на Белинду, обнимающую тело Дженны. Она чувствует движение и направляет на меня пистолет.
— Ты, ублюдок!
Я бросаюсь на нее. Пуля пронзает мое плечо, но я не останавливаюсь, бросаюсь на нее, и вырывая Дженну из ее рук. Я отталкиваю ее назад, и пистолет снова выстреливает, но пуля попадает в потолок. Сжимая ее голову в ладонях, я бью ею об пол, не останавливаясь, пока не чувствую, как она превращается в кашу в моих руках, а красный цвет полностью покрывает мое тело. Я сползаю с ее тела и подхожу к Цереус. Проверяю ее пульс и чувствую его сильную пульсацию. Убирая волосы с ее лица, я стираю кровь и вижу небольшой порез, от которого, скорее всего, в будущем не останется и следа.
— Райан? — Ее глаза распахиваются, губы дрожат, а рука хватается за меня, как будто я — кислород, а она задыхается.
— Шшш, все в порядке.
— Она собиралась нас сжечь! — Она отстраняется и смотрит на меня. — Ты спас меня, — всхлипывает она.
Не хочу говорить ей, что все это произошло из-за меня. Мне нравится видеть ее любовь и восхищение мной. Я встаю и помогаю ей подняться на ноги. Я замечаю красную канистру, которую Белинда, должно быть, использовала, чтобы разлить повсюду бензин. Смотрю на ее труп и вижу рядом с телом Дженны зажигалку. Я подбираю ее, затем, прихватив Цереус, подхожу к входной двери и провожу большим пальцем по колесику зажигалки. Кремень разжигает пламя, и я бросаю его в гостиную, где произошел весь этот хаос. Оно стремительно разгорается. Я беру Цереус под руку и веду ее к дороге, где стоит Блейк, второй раз направляя на меня свой пистолет.
— Иди к папе, детка. — Цереус бежит к нему в объятия и рыдает у него на груди. — Мне нужно, чтобы ты села за мной в папину машину, хорошо? — шепчет он ей на ухо. Она в замешательстве переводит взгляд с меня на него в поисках ответа.
— Все в порядке, Цереус. Делай, как говорит твой папа.
— Не разговаривай с ней, мать твою, — рычит Блейк.
— Папочка? — Цереус хнычет. Она стоит перед Блейком, пытаясь заставить его перестать целиться в меня из пистолета.
— Машина, сейчас же.
— Не забывай обо мне, Цереус, — говорю ей и поворачиваю обратно в горящий дом, прежде чем Блейк успевает выстрелить.
Глава 43
Ушедший
Блейк
Райан исчезает в темном дыму, поднимающемся изнутри дома, пламя в мгновение ока охватывает вход, заманивая его в ловушку. Мой пистолет падает на землю, а желудок опускается вниз. Я говорил себе, что смогу убить его, что смотреть на его смерть — будет благословлением, но видеть, как он совершает почти верное самоубийство, и знать, что он мертв — это совсем другое. Горе приходит мгновенно, как я и ожидал. Я бросаюсь схватить бьющуюся в истерике Цереус, прежде чем она успевает приблизиться к пламени, которое настолько сильно, что моя кожа нагрелась, просто находясь так близко. Я оттаскиваю ее назад, и мы оба падаем на землю.
— Он спас меня, он спас меня. — Цереус рыдает, вцепившись в меня ногтями от душевной боли.
— Она собиралась убить меня, а он пришел за мной, папа. — Моя дочь плачет, и моя душа плачет вместе с ней... Он спас ее? Она не боялась его, любила его, и он спас ее. Вдалеке раздаются звуки сирены, начинают собираться люди из близлежащих домов, я беру свою девочку на руки и несу ее к машине. Никто не должен быть свидетелем нашего горя, во многом он не заслуживал ни скорби, ни любви, но если я что-то знаю о жизни, то нельзя выбирать, что любит сердце, — оно либо любит, либо нет.