Глава 44
Живое
6 месяцев спустя
Блейк
Люди по-разному описывают любовь: прекрасная, волшебная, нечто, от чего замирает душа, но если бы меня спросили, что такое любовь, я бы ответил, что это твое дыхание на моей шее, когда ты прижимаешься к моему телу, которое идеально тебе подходит. Это биение твоего сердца под моей ладонью, когда я занимаюсь любовью и кладу туда свою руку, глядя в твои глаза. Это улыбка в глазах нашей дочери, которые так похожи на твои. Это звук твоего смеха и твоя улыбка. Это тепло твоего тела со мной внутри тебя. Это слова на твоих губах, когда ты говоришь мне, что любишь меня. Это ты, детка. Это ты. Это счастье от того, что я слышу звуковой сигнал на кардиомониторе, сообщающий о том, что ты выжила.
Я закрываю блокнот и смотрю на мою женщину, мою жену, мое все, и улыбаюсь, когда она улыбается мне. Она заставляет меня читать ей это каждый вечер перед тем, как мы гасим свет и либо засыпаем, либо занимаемся любовью. Чаще всего мы занимаемся любовью, а потом спим. Я писал ей, пока она была в коме три недели и четыре дня. Мне нужно было, чтобы она вернулась ко мне, умирать было нельзя. Я никогда не отходил от нее. Рут была замечательной и взяла Цереус к себе, пока я оставался в больнице. Из-за того, что я отдалился от нее и остальных членов семьи, я чувствовал себя мудаком, но Райан заставил меня задуматься, и я вернулся к тому, каким был до Мэл и до него. Я подумал, что для них будет безопаснее, если уйду в тень. Меня все еще смущают мотивы Райана в отношении Цереус. Она действительно заботилась о нем, и это пугало меня до смерти, потому что я тоже так к нему относился, а он использовал мои эмоции против меня. Он спас ее, но при этом ранил Мэл, пусть и случайно. Но все равно чуть не отнял ее у меня. Она была так зла на меня за то, что я хранил секреты, и до сих пор оплакивает Шона, но если эта ситуация чему-то и научила нас, так это тому, что жизнь слишком коротка, чтобы злиться и горевать. Она любила меня и нуждалась во мне. Мы были, есть и навсегда останемся родственными душами.
Дом Дженны слишком обгорел, чтобы определить, сколько тел там находилось, но Райан, предположительно, мертв. Я не знаю, что должен чувствовать, но все, что чувствую — это смятение. Я не должен оплакивать его, но я оплакиваю. Оплакиваю парня, которого обожал и считал своим младшим братом.
— Еще шесть месяцев практики, — хихикает Мелоди.
Хирурги посоветовали нам подождать двенадцать месяцев, прежде чем пытаться зачать ребенка после повреждений внутренних органов Мэл и рубцов на ее животе, и мы были не против подождать и вести как можно более активный образ жизни. Я прижался к ее шее и просунул руку между бедер:
— Я никогда не перестану практиковаться с тобой, детка. — И я говорю серьезно.
Я провел ночь, любя ее и доказывая это всеми возможными способами.
Глава 45
Через год после этого
Райан
Я снова перелистываю страницу и смотрю на цветное изображение, где я, протягивающий к ней руки, изображен черно-белым, а все вокруг нас — тени.
Студентка первого курса Цереус Брэкстон заняла первое место в художественном конкурсе.
Я читаю цитату, сопровождающую изображение, и глубоко вдыхаю.
Я чувствую твой пульс в мазках кисти. Ты вечно будешь жить в том образе, который я создала о тебе. Воспоминания о тебе дразнят меня, я знаю, кто ты такой, и что не должна скучать по тебе, но я скучаю.
Кладу написанную для нее записку в конверт и отдаю ее подростку, которому заплатил за то, чтобы он отнес его ей, пока она сидит на траве у своего колледжа и рисует на листе бумаги.
Нет никаких ограничений для твоего таланта, только те, которые ты сама устанавливаешь. Не стоит жить в стенах, которые возводят вокруг тебя другие люди, лучше ограничься своими собственными. Не бойся видеть себя в цвете, потому что так я вижу тебя и так тебя увидит мир. В тебе течет моя кровь, и тяга к темноте, влекущая тебя, будет испытывать тебя, но ты должна помнить, что в тебе может быть немного тьмы, но ты сияешь во тьме, Лунный цветок. Не плыви по течению жизни, пытаясь быть нормальной, когда ты исключительная, как твой дядя.
Р.
Я смотрю, как он перебегает дорогу и протягивает ей руку, она оглядывается и настороженно смотрит на него. Ухожу, пока она меня не увидела.
Открываю папку, которую мне дала секретарша Дженны, и просматриваю документы, которые не должны были находиться внутри. Я снова смотрю на имя и передергиваю плечами.
Джозеф Стеллер, сорок четыре года.
Я выхожу из машины, потирая руку, на которой теперь красуется небольшой шрам от ожога, смотрю на особняк, стоящий на склоне холма, и ухмыляюсь.
— Чем могу помочь? — спрашивает кто-то через переговорное устройство.
— Это владелец, Джозеф Стеллер?
— Да, чем могу помочь?
Это будет весело, совершенно новая игра. Оказалось, что мы не единственные дети своего отца.
— Да, можешь. Я Райан, твой брат.
КОНЕЦ.