Охранники, работающие в этом месте, напоминают мне надзирателей в тюрьмах строгого режима. На самом деле, я полагаю, что данное заведение даже более опасно, чем любая из тюрем, поэтому отрадно осознавать, что она находится под столь тщательным контролем. Здание просто огромное, что позволяет изолировать друг от друга особо опасных пациентов от просто поехавших головой. Мужчина, сопровождающий меня, жестом указывает на стол у главного входа.
— Пройдите сюда, пожалуйста.
Я не предъявляю своего значка и без всяких пререканий позволяю ему обыскать меня. И все это время не свожу глаз с дверей кабинета, в который меня должны отвести. Меня угнетает жуткая атмосфера этого места. Она окутывает тебя, проникая в плоть и разум. И это сводит с ума. Каждая закрывающаяся за тобой дверь заставляет твое сердце бешено колотиться. Девушка-секретарь, имя которой вылетело у меня из головы, несмотря на то, что она только что представилась, стучит в дверь кабинета, а затем распахивает ее, приглашая меня войти.
— О, мистер Брэкстон. Благодарю вас, что вы приехали.
Я отвечаю рукопожатием на протянутую руку доктора Лейтона и сажусь напротив него. Картины, украшающие стены вокруг, всегда вызывают во мне желание прикрыть лицо рукой. Банальная безвкусица. Хаотичные брызги красок, ждущие интерпретации. Интересно, что говорит о моем ментальном состоянии тот факт, что я вижу на полотне кальмара?
— Я правда не особо горел желанием наносить визит сюда, но все же любопытство взяло надо мной верх, — отвечаю, возвращая свое внимание к доктору. Он тоже бросает взгляд на картины и ухмыляется.
— Как бы там ни было, рад, что вы здесь. Я заметил, что вы проявляете интерес к этим картинам каждый раз, когда оказываетесь в моем кабинете, мистер Брэкстон. Вашему брату они тоже по душе.
— Вот даже как? И, что же на них изображено в его интерпретации?
Лейтон наклоняет голову, изучая меня взглядом, что заставляет меня заерзать на месте. Меня реально напрягает нахождение здесь, и, не сомневаюсь, что это заметно.
— Брызги чернил, — отвечает он. Я недоверчиво изгибаю бровь и доктор вновь ухмыляется. — На самом деле, первая его ассоциация — брызги крови. — Это уже больше смахивает на истину. — А что видите вы? — интересуется Лейтон, и теперь уже ухмылка перекочевывает на мое лицо.
— Вы не мой лечащий врач.
Меня подбивает спросить, почему он настолько рад моему появлению, но я помню, как ранее он пытался убедить меня в том, что мне стоит простить своего брата, встретиться с ним и помочь ему тем самым исцелиться. ИСЦЕЛИТЬСЯ! А что насчет девушки, мир которой он разрушил из-за своей долбанной навязчивой идеи?
— Справедливо. Давайте же перейдем к тому, ради чего я пригласил вас к себе, — отвечает доктор Лейтон, и я согласно киваю, ожидая оглашения причины. — У вашего брата колоссальный прорыв в лечении, — продолжает он, сделав глоток воды
Я недоверчиво вскидываю бровь, но удерживаюсь от лишних вопросов. Такие люди, как он, целенаправленно провоцируют ваше любопытство. Им нужно разговорить тебя, чтобы покопаться в твоем сознании. Плевать. Сейчас хочется послушать, что скажут мне. В моем прошлом до хрена такого, с чем я никогда не смогу смириться. Каждое упоминание имени моего брата сродни удару ножом в сердце. Я любил его и заботился о нем с самого детства, а он лишь использовал меня. Никакой прорыв в его лечении не восполнит того урона, который тот нанес мне.
— Мы писали вам около года назад с просьбой посетить один из его сеансов, — продолжил доктор. Я жестом показываю, что он может не продолжать.
— Я не собираюсь посещать его сеансы. Никогда. Это пустая трата времени, как для меня, так и для вас.
На этих словах, я встаю с места и направляюсь к двери, но следующая фраза, которую слышу, заставляет меня оцепенеть.
— Райан выходит на свободу, мистер Брэкстон.
У меня все плывет перед глазами, а звуки перестают существовать. Ладони потеют, и я сжимаю их в кулаки. Сердце бешено отбивает ритм. Тук. Тук. Тук.
— Выпейте. — Секретарь подносит стакан с водой к моим губам. — Выпейте.
Ощущение реальности постепенно возвращается ко мне, и я хватаю стакан, залпом выпивая все содержимое и вытирая рукой подбородок.
— Что, мать вашу, вы только что сказали? — переспрашиваю я, обращаясь к доктору Лейтону.
— Знаю, что это способно шокировать вас, но он и так пробыл здесь достаточно долго.
— Достаточно долго? Люди, совершившие подобные деяния, обычно не выходят на свободу, — возражаю я.
Доктор Лейтон возвращается в свое кресло, с которого он по всей видимости встал, когда я на мгновение выпал из реальности, затем кивает своему секретарю, и та поспешно уходит.
— Ваш брат не был приговорен к тюремному заключению, мистер Брэкстон. Ему был поставлен медицинский диагноз. Райан успешно прошел курс лечения и реабилитации и теперь не представляет угрозы ни для себя, ни для общества.
Я подхожу к столу и нависаю над доктором, заставляя того заметно напрячься.
— От такого не вылечиваются.
— Здесь я вынужден с вами не согласиться. И если бы присутствовали хотя бы на одном из сеансов, то вы бы воочию убедились, какого прогресса достиг ваш брат на сегодняшний день.