Утро воскресного дня было мерзким. За стеклом моросил мелкий осенний дождь, отбивая унылые ритмы по карнизу. Ветер клонил сиротливые кроны деревьев, пытаясь доказать им свою силу, раскачивая с остервенением и с какой-то злобной жестокостью ветви, с которых, под неистовым напором, облетали последние сухие листья. Серое, унылое небо давило на виски, вызывая ответную боль где-то в глубине черепной коробки. В таком состоянии и просыпаться не хотелось, не то, что покидать теплую, уютную постель, но Наталье надо было выходить на дежурство в офис, так как ее коллега очень попросила поменяться рабочим днем из-за сложившихся семейных проблем.
А у кого из ныне живущих этих проблем нет? Вот, не далее, как вчера Натальину бабушку Маргариту увезла скорая помощь в больницу с приступом желче-каменной болезни. Сейчас еще надо было разбудить маму, чтобы та поехала, проведала бабульку, да отвезла кое-какие вещи из дома по заказу болящей. Наталье же надо было бежать на работу, хотя общее состояние было абсолютно неактивным.
С утра приехал в офис шеф, и после утренних приветствий и расспросов, как движутся дела, умчался в церковь поставить свечи за здоровье семьи. Наталья попросила, чтобы и за ее бабушку была зажжена свеча во здравие.
Через час раздался пронзительный звонок, от чего Наталья вздрогнула. Глянув быстро на табло мобильного телефона, поняла, что звонит из больницы мама.
- Алло, - выдохнула Наталья.
- Дочка, - всхлипывая, ответила в трубку мать, - наша бабушка невменяема. Меня не узнает, мечется. Я боюсь, что . . .всё . . .
- Мамочка, не переживай. Врач бабушку видел? Что сказал?
- Что у нее поведение неадекватное, мол, надо готовиться к худшему.
- Это врач сказал? Да, наша бабулька еще пожить должна! Что такое восемьдесят четыре года? Она мне обещала до ста лет дожить. Давай, я приеду?
- А как же твоя работа? Что шеф скажет?
- Отзвонюсь, поймет. Он как раз в церковь уехал, должен помолиться и за нашу рабу божью Маргариту.
- Да? Тогда приезжай, а то мне страшно, - всхлипнула мать.
Наталья вызвала такси и тут же позвонила директору, предупредив, что ей надо срочно ехать в больницу, так как дела не очень хороши.
Заперев дверь, Наталья сквозь шквалистый ветер добежала до такси, которое поджидало на стоянке. Всю дорогу, что ехали, она молилась о том, чтобы бабушке стало легче, и чтобы она еще пожила. Кого упрашивала: бога ли? саму ли бабулю? а может, просто умоляла «когтистую» отойти от больничного ложа и повременить пока?
Сама не заметила, как добралась до больницы. В мгновение ока взлетела по лестнице и отыскала палату. Открыла дверь, предварительно тихо поздоровавшись с пациентами. И тут наткнулась на встревоженный взгляд серых глаз.
- Вот, смотри, она совсем меня не узнает, - пожаловалась мама.
Наталья склонилась над бабушкой:
- Бабуль, бабуля? Ты меня слышишь?
Но в ответ только бессмысленный взгляд пустых глаз и невнятное бормотание. А еще попытка сползти с кровати, потому что руки-ноги ходят ходуном.
Наталья бросилась за помощью в ординаторскую, в которой дежурный врач разогревал в микроволновой печи принесенный обед.
- Добрый день, я внучка пациентки из восьмой палаты. Моя бабушка ведет себя неадекватно, беспокойно, мечется. Вы видели?
- Видел, - ответил врач, ни капли не смутившись.
- И что? – настойчиво спросила Наталья.
- Это старческое состояние. Понимаете, человек уже не молодой.
- Я понимаю, что бабушка стара, но должно же быть такому состоянию какое-нибудь объяснение? Вы бы посмотрели, что с ней происходит такое?
- Я думаю, у нее предынсультное состояние. Сами понимаете, сегодня воскресенье, врачи-специалисты на выходном. Завтра вызовем врача-невропатолога, пусть он и установит точный диагноз.
- Но, ведь это еще сутки ждать? Что нам-то делать?
- Ничего.
- Но она двигается на кровати, все старается куда-то убежать. И стонет. . ., - с отчаяньем произнесла Наталья.
- Если будет буйно вести, мы ее привяжем к кровати, - спокойно ответил дежурный врач.
- Привязать вы ее всегда успеете! – с вызовом ответила Наталья. - Вы скажите, что с ней? Может, у нее сахар в крови понизился? В карточке записано, что бабуля болеет сахарным диабетом.
- Минуточку, сейчас посмотрю анализ, который брали утром.
Врач ушел в подсобное помещение, а Наталья стояла, заламывая руки, не зная, что же делать, понимая, что сейчас, там, в палате, идет борьба не на жизнь, а на смерть.
Врач вышел с умным видом и произнёс:
- Норма, четыре единицы.
- Но, позвольте, для больного сахарным диабетом, как я понимаю, четыре – это крайне низко.
- Девушка, не умничайте. Я сказал, что норма, значит – норма.
- А вы пойдёте, посмотрите ее? – смутившись, попросила Наталья.
- Позже зайду.
- Ну . . . хорошо. Будем ждать.
Девушка убежала в палату, где мать с трудом удерживала «активную» бабушку на кровати.
- Мам, - вдруг сказала Наталья. – Видимо, дело складывается не лучшим образом. Давай, ты сейчас поедешь домой, привезешь мне вещи. Я останусь с бабулей на ночь. Не знаю, что может произойти, но будет лучше, если ты сейчас поедешь домой, чтобы прийти в себя, а то мне еще и тебя откачивать придется. Похоже, рассчитывать тут особо не на кого.
- А . . . ты справишься, Наташа? – с тревогой в голосе спросила мама.
- Постараюсь. Не зря же когда-то изучала медицину в институте, и где-то еще лежит «корочка» младшей медицинской сестры. А если что, позвоню сыну. Он хоть и на дежурстве сегодня в Краснодаре, но боюсь, что придется побеспокоить моего фельдшера. Похоже, без его советов не обойтись.