Но, что теперь делать? Я ведь голый и грязный, как йок. Увидят меня и тотчас же сбегут. Осторожнее надо. Стоит вымыться для начала, пожалуй, а потом уже начинать разговор. Тут речушка одна недалече. Вдоль неё два последних дня я как раз и иду. Схожу к ней и вернусь.
Потихоньку отполз от поляны — и к речке. Ох, водичка бодрит. Соскрёб с кожи грязь, вымыл волосы. Кстати, те вновь короче, чем были. Три седмицы, что мы плавали с Вепрем и Ло, собирая победы, как жизни кусок не зачлись. Перенос в Ойкумену вновь вернул, что ногтям, что волосьям их прежнюю длину, как то делало каждое обновление. Я такой же, каким был на Суши, ни капли не вырос. Несколько месяцев прожиты зря. Ох, боюсь, и отмер с троеростом вернулись к своим прежним числам. Правда, кто бы ещё помнил те числа. Я давно перестал считать доли с годами, так что уже не проверить догадку.
Ну всё, хватит. Вылезаю на берег. Я по-прежнему гол, но хотя бы теперь уже чист. Сорвал лист лопуха, чтобы срамное место прикрыть — и обратно к поляне. Подкрался. Девчонки всё так же возятся с ягодами. Первоника встречается редко, но, если наткнулся на ягодник, точно будешь с хорошей добычей. Она хоть и мелкая, но её там ковёр — заманаешься собирать. Я-то знаю.
— Доброго дня, красавицы!
И, шагнув на поляну, помахал девкам правой рукой. Левая держит лопух. Всё, как я и думал. Встретили меня дружным визгом, но хоть не пустились бежать. Подскочив, сбились в кучку, подальше отпрянули и хлопают на меня глазьями.
— Голь бесстыжая! Срамота!
И внезапное:
— Бездушный! Бездушный!
А вот это уже было обидно. Я сразу нахмурился и, словно бы оправдываясь, пробурчал:
— Да я с речки. Купался и…
— Дура! — перебила и меня, и продолжавшую частить: «Бездушный! Бездушный!» подругу одна из девчонок, выглядевшая чуть постарше других. — Где ты слыхала про бездушных-парней? Те же взрослые дядьки всегда. Ты откуда тут взялся, охальник? И, где дел одёжу?
Всегда взрослые дядьки… Так вот оно что… Это, значит, Идущих они называют бездушными. И они нас боятся. Вон у мелкой, которая моей наготы испугалась, какая мордашка встревоженная. Ну уж нет, признаваться, что я как раз этот самый бездушный и есть, мне нельзя. В который уже раз мой юный возраст вводит людей в заблуждение. Надо пользоваться своим преимуществом. Буду снова брехать. Не впервой.
— Заблукал я. Который день уже по лесу брожу. А одёжа… Вы тут больше никого не видали? Обокрали меня, пока в речке купался.
Попал. Девки дружно принялись переглядываться.
— Сёмка! — охнула старшая.
— Этот мог, — закивала другая.
— Вот же гнус! — поддержала их третья.
— Не поймаешь уже, — подвела итог последняя из девах.
Неплохой вариант — надо брать. Потом вскроется, что пацан не причём, но и йок с ним. Искать настоящего вора уже будет поздно. Я насупился.
— Ох, и задам же я вашему Сёмке. Где живёт? Отведёте?
— Не задашь, — покачала головой старшая. — У него братьев тьма и батя бугай вдвое больше тебя. Ты откуда сам будешь? Из Овражни? Или аж из Кислёнок?
— Ага, из Кислёнок. Силки ходил ставить, и вот…
Я хотел было развести руки в стороны, но вовремя вспомнил, что одна из них держит лопух. Девки прыснули.
— Вот же горе-охотничек, — улыбнулась мне старшая из девчонок, стыдливо косясь на лопух. — Что, подруги, поможем гольцу? Не бросать же такого красавчика? Ещё зад отморозит.
И по поляне снова разнёсся звонкий девичий смех. Уже не боятся. Отлично! Мне бы только одеждой, обувкой разжиться, а дальше уж как-нибудь сам разберусь, что к чему. Этот пояс мне нравится. Надоело безлюдье.
— У меня брат старшой. Твой погодка как раз, — пряча взгляд, сообщила одна из девчонок. — Попрошу его — каких обносков подкинет. Отработаешь.
— А про Сёмку забудь, — влезла старшая. — Доказать — ничего не докажешь. Эта подлая погань ни в жизнь не сознается. Плакали твои вещички. Впредь будешь умнее. Тебя, как хоть звать?
Вопрос сложный. Не Китар я уж точно, а кто… Наши настоящие имена так прославились — в том числе и гахары их знают — что колдун для нас выдумал новые. Мы запомнили их, чтобы в случае чего потом можно было друг друга найти. Я вот должен быть теперь Роном, но пока светить своё новое имя не хочется. Боюсь, из деревни девчонок — или где они там живут — мне придётся тикать. Ну какие Кислёнки? Меня быстро выведут на чистую воду.
— Патар я.
— А я Милоника. А это — Дарина, Мариша и Саша, — представила остальных девок старшая. — Пойдёмте, пожалуй. Доберём позже ягоду.
— Сёмку крикнуть бы надо, — бросила взгляд себе за спину сероглазая Саша.