— Ты подрос с нашей последней встречи. Окреп. Почти мужчина. Верно не знаешь, что такое мад, хм? — не поднимая глаз спросил Богот.
— Нет, дарон.
— Позволь мне поделиться с тобой своими знаниями. Когда я занят бумагами, мне легче сосредоточиться, если я рассказываю о чём-то. А тебе, я уверен, будет интересно, — с улыбкой сказал он, взглянув на Горро.
— Мад — это место, полное ужаса, маленькое и непривлекательное. Оно служит домом для Хагны, который, очень давно, решил, что может сравниться с Магной, владеющим Истинным Светом. Хагна захотел создать самый яркий свет, чтобы превзойти своего соперника. Однако Агнам выбрала Магну, а Хагна потерпел поражение. В попытке добиться победы, он исказил Истинный свет, превратив его в нечто неестественное, что получило название хагния. Но его поиски яркого света привели лишь к тьме. Он возомнил себя выше Истины и заплатил за это высокую цену. Если взглянуть на карту, можно увидеть место, где с небес упал глаз Соллэса. Мне довелось побывать там, и я могу сказать тебе, что это было душераздирающее зрелище. В этом месте чувствуешь себя меньше и ничтожнее, чем муравей. Если только глаз Соллэса имеет такой огромный размер, то боюсь представить, каких же масштабов был сам Соллэс…
Между тем, Хагна, даже через мад, умудряется распространить свои лапы и заражает людей хагнией.
У Горро не складывалось в голове, почему так разнится история которую рассказал дедушка от истории Богота. Вера может настолько отличаться? Как в таком случае узнать, какая истинная?
— Хочешь есть? —наконец поднял глаза Богот, мальчик покачал головой. — Понятно. Мы ищем — эфреметов, которые могут сделать очень много плохих вещей. Сами того не подозревая, они служат Хагнии, который шепчет им на ухо искажая их мысли. А мысли приводят к действиям. К плохим действиям. Они как раз заражены хагнией. Они очень опасны мой мальчик и могут навредить многим, понимаешь? Ты ничего не знаешь? Может замечал, что-то подозрительное? Кого-то. Подозрительного.
— …
— За это можно получить целый кор,— Богот повертел в руках золотую монету.— За помощь Хронам щедро платят. Ты мог бы решить все проблемы отца. Матери. Вся семья будет тебе благодарна. Уверен отец будет гордится тобой. Так что спрошу ещё раз. Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Горро подумал о Лине. Ком в горле не давал произносить и звука. Целый кор… интересно, хватит ли этого чтобы купить лошадь?
Мальчик отрицательно покачал головой. Карие глаза командира внимательно и бесчувственно смотрели на мальчика. Затем он улыбнулся и спокойно произнёс:
— Ну славно. Тогда ты можешь идти домой.— и он снова окунулся в бумаги.
Горро направился к выходу, но остановился и решил задать вопрос.
— Дарон Богот, можно вопрос?
— Да.
— Скажите, эфреметы — они все плохие?
— Надеюсь, ты никогда этого не узнаешь, Горро.
В комнате воцарилась тишина, и Горро, стараясь не показать своего нетерпения, направился к двери.
— Горро? — спокойно позвал Богот. — Любое действие или бездействие; слово или молчание несет последствия. Всегда это либо награда— сделав паузу он сказал более медленным тоном — Либо наказание.
Горро ощутил, как страх сжимает его сердце и ослабляет ноги. Волнение и тревога охватили всё его тело, вызывая дрожь. По виску потекла капелька пота.
— Скажи, что ты понял меня?
Горро сглотнул и сказал, стараясь чтобы голос не задрожал.
— Я вас понял, дарон Богот—Горро почувствовал, насколько голос у него отличается, нежели он был бы спокоен и в безопасности.
— Славно. Ступай, пока мы здесь, тебе ничего не угрожает. Храни тебя Рас’Зак.
Когда мальчик вышел, то молодой солдат, Эхот, стоявший рядом с командиром, спросил:
— Разрешите обратиться?
— Не разрешаю. Пусть кто-то проследит за ним— спокойно сказал Богот не отрываясь от бумаг.
— И всё же… — менее учтиво сказал солдат, направляясь к двери — Почему мальчик?
Богот посмотрел на Эхота. Его отправили к нему с одлним письмом, когда мальчику было неполных десять лет с письмом. Там было написано:
«Твой сын. Твоя ответственность»
«Ты называешь меня отцом, но твоя мать обманула и меня, и тебя. Она бросила нас, как щенка, а сама исчезла, словно дым от табака». Хрон смотрел на сына, и каждый раз его сердце наполнялось болью от этого чувства. У них не было ничего общего с Эхотом — ни внешне, ни внутренне. Худой, кривой и слабый. Послушность сына иногда доводила его до бешенства.