— Умолкни уже наконец. Старый срыч. Может ты тоже промышляешь с ними?
— Сжигайте ведьму!
— Кончайте её!!!
Удо поднял факел и подошел к столбу нагромождённому бревнами. На правой руке красовалась фиолетовая повязка. Ни секунды ни мешкая, Хрон бросил факел в центр сложенных дров.
«Что… Нет… НЕ НАДО!»
— НЕТ! — пытался закричать Горро, но из-за маски доносились разве что мычания.
«Что же мне делать? Я… я ничего не могу. Но… Мне стоять и смотреть?». Мальчик боялся Богота до безумия. Боялся его взгляда, его лица. Большие крепкие руки способны придушить тонкое горло лишь одними пальцами. Сердце стучало, как у испуганного кролика. Тут тишина лопнула в ушах у мальчика: Элодия начала кричать. Горро посмотрел на Богота не как на человека, который внушает страх, а как на того, кого он ненавидит. Мальчик ненавидел себя, ненавидел испуг, опутывающий его сердце. Ненавидел свое бессилие. Ему показалось, что где-то далеко в толпе он увидел Лину. Буквально недавно янтарные глаза, отдающие весельем и теплом, стали другими. Безжизненными. Безразличными ко всему, что не касалось её. Она стояла с широко открытыми глазами, а затем исчезла в толпе.
«Лучше бы это была ты!» — ужаснулся он от своих мыслей. Неужели он действительно так считает?
— Нет!— зарычал мальчик. Всё уже было не важно. Всё потеряло смысл.
— Видите! Они проникают вам в головы! Слабые подчиняются, как ваш дед. Но вы не он! Вы сильные! Вам не по чем их мерзкая Хагния!
— Кидайте деда в костер!
— Дааа!! Туда его!
Горро рванулся на Богота и пытался хоть как-то сделать ему больно в порыве слепой ярости. Богот не сдвинулся с места и коротким движением ударил мальчика в живот. Когда мальчик упал, то потянул к себе за цепь так сильно, что Горро показалось, что ему оторвало руки из плеч. Присев рядом, произнёс:
— Прости меня Горро. Но я не могу по-другому. У меня нет выбора. Возможно, в следующей жизни ты меня поймёшь. — затем он встал и повернулся к толпе — Смотрите! Видите, как бес показывает своё истинное нутро! Перед Огнём очищения! Перед защитниками слабых! Да славится имя Рас’зака!
Костёр начал гореть мадским пламенем, освещающим всё вокруг. Даже на большом расстоянии можно было почувствовать, насколько она горячая и насколько ещё пламя накроет собой всех своим огненным одеялом. Элодия буквально визжала, теряясь в огнище, разрезающим своими кинжалами небосвод.
Этот крик… он сломал что-то внутри Горро.
Все, что происходило было неправильным. Всё было элодией…
Словно кто-то за мгновение поменял небо и землю местами. Или если бы ему сказали, что Глаза Соллэса и Лэнноса на самом деле не вечны и могут погаснуть.
«Как? Что с этим миром не так? Почему он такой неправильный? Как такое может происходить? Как боги могут допускать такой ужас? И чтобы у тебя не хватало сил, противостоять ⁈»
Элодия… Её крики становились прерывистыми и хриплыми. Горро, ощущая, как его руки и разум вновь наполняются всепоглощающим гневом, встал. Он снова изо всех сил потянул за цепь, пытаясь вырвать её из рук Богота. Его руки потянули за собой и маску.
Внезапно его ударили ногой в бок. Мальчик упал, и пока он лежал, его били по всем частям тела. Кто-то наступил ему на ногу, и ему показалось, что в лодыжке сломались все кости. Горро кричал, но его крик был скорее похож на гул, как из бочки. Он посмотрел на своего обидчика — это оказался солдат, который был в комнате. И Удо.
— Эхот! Достаточно! — воскликнул Богот, глядя на своего сына, который, казалось, был на грани срыва. Он так старался завоевать доверие отца и показать, как хорошо справляется со своими обязанностями. Но Богот желал, чтобы его сын был не только слепым исполнителем, но и имел собственное мнение.
«Весь в мать. Ничего от меня нет», — подумал командир.
— Сжечь! — ревела толпа. Огонь разгорелся во всю свою мощь. Горро смотрел на оранжево-красное, всепоглощающее пламя, которого никто не сможет остановить. Он ощущал лишь жар на лице, который будто обжигал и его дух внутри тела. В толпе избивали деда Бродерика. Единственного, кто решился пойти против толпы. Против всех. Чтобы защитить их.
«Почему? Почему я так слаб… Я ничего не могу сделать. Я беспомощен».
— Да! Сжечь ведьму!!!
— Сразу было видно, что она ненормальная!
— Сжечь!
«Сжечь… и… Я следующий…?» думал Горро.
«Хочу справедливости. Хочу… Хочу Смерти». —прозвучало в его ушах.
Это были не его мысли. Это был спокойный, бесчувственный и холодный голос. Злой. Бесстрастный. Бездушный.
«Они убили её. Они виновны. Все они». Толпа ревела, и крики агонии смешивались с истерикой и экстазом. Он не слышал их, но видел, что они ликуют.