Но! Получилось!
«Ха-ха!» — воскликнул он и снова ударил по дереву. Однако радость его быстро угасла, когда он понял, что топор застрял в стволе, и просто потянув за верёвку, его не вытащить.
Пришлось выбивать топор ногой, надавив на край рукояти. Взмах. Первое поражение и одновременно победа. Это только придало ему сил, и Горро начал снова и снова бить топором об ствол.
С каждым ударом в нём поднималась злость, гнев и радость лишь усиливали его взмахи. Боль в запястьях, шее и спине не только не останавливала его, но и добавляла скорости, ярости и неточности. Удары стали кривыми и изуродовали несчастное дерево, которое не заслуживало такой участи.
«Я вгрызусь в жизнь! Я справлюсь! Тело — ничто. Больно ему, но не мне!»
Если бы дерево могло говорить, оно бы задавало вопросы.
За что ему такая кара?
После очередного удара, чувствуя усталость и тяжело дыша, Горро снова замахнулся топором. Однако тяжёлый инструмент потянул его за собой, и он потерял равновесие. Упав на землю, Горро увидел, как небо и земля смешались в его глазах. В ушах раздался хруст и треск.
Медленно, но неотвратимо дерево падало на изуродованного человека, словно стремясь уничтожить его. Горро начал кататься по земле, пытаясь уползти как можно дальше. По лесу разнёсся громкий гул: дерево цеплялось за ветки других деревьев, надеясь, что они смогут его удержать.
Горро услышал треск ломающихся дров и через мгновение почувствовал, как тонкие ветки хлестнули его по спине, словно плети.
Горро просто лежал и «улыбался». Ему не хотелось двигаться. Земля была мягкой, прохладной и обещало спокойствие. Дыхание успокоилось.
Боль пульсировала по всему телу. Дерево упало прямиком туда, где он упал в первый раз. Горро справился, он почувствовал себя сильным, полноценно-разбитым, развалившимся, всемогуще-никчемным, никому не нужным победителем. Словно дикое животное, которое смогло победить саму смерть в жестокой битве с другим хищником. Но кто об этом узнает? Кому есть дело? Мальчик почувствовал странное чувство, нечто похожее на горечь, от победы.
Юноша хотел ответить на этот вопрос и расхохотался до слез.
Хевермин начала уважать этого мальчика. Она видела, как он решительно работает своими руками, беря молоток словно ребёнок, и понимала, что не стоит ему помогать. Он не примет помощь и воспримет её как проявление жалости.
Это было его решение, его испытание, которое он сам себе назначил. Он должен был пройти его один. Горро старался не ради неё или себя, он не делал этого потому, что хотел. Он поступал так вопреки: жизни, своей слабости, всему. Будто бросая вызов самим Богам.
На следующее утро Хевермин сидела у дверей своего дома с двумя чашками кофе в руках. Как только она поднесла к губам чёрную ароматную жидкость, из-за леса появился мальчик. Он перекинул верёвку через плечо, привязал себя к бревну и начал медленно тащить его к дому. Несколько раз он падал. Могла сорвать и слететь веревка. Горро останавливался просто от усталости, и от того, как веревка протерло кожу. Но Дерево надо было довести до дома. Иначе никак. Другого исхода просто не могло быть.
Хевермин не шелохнулась. Мальчик прошёл мимо неё к амбару, сбросил верёвку и скрылся внутри. Вскоре вернулся с пеньком, который катил перед собой, как колесо. Горро начал методично превращать ствол в хворост.
Хевермин с удивлением наблюдала за изобретательностью и настойчивостью этого юного создания. Бесстрашно и самозабвенно отдающего себя делу. Мальчик не злился, не останавливался и, казалось, будто и не дышал. А если и делал паузу, то лишь на время или чтобы найти другой способ решения задачи. Он продолжал работать, пока не достигал желаемого результата.
«Горро вам бы понравился, Ар Гакир».
Дрова у Горро выходили неровными, и не сразу удавалось их разрубить. Так продолжалось в течение часа, и наконец мальчик, вспотевший и уставший, подошёл к ней и сел рядом с чашкой. Он с недоверием посмотрел на тёмную жидкость, которую никогда раньше не видел. Единственное, что он мог сказать, — запах исходил глубокий и притягательный.
Горро взял чашку трясущимися руками и осторожно попробовал содержимое. Он изменился в лице, зажмурил глаза и сказал:
— Никогда не пробовал ничего подобного… — затем он замешкался, посмотрел ещё раз на чашку, потом на Хевермин, которая сидела невозмутимо и смотрела вдаль, а затем снова на чашку. Именно когда он отворачивался, она не могла сдержать еле заметную улыбку.
— Она… оно… должно быть холодным… что это за жидкость? —спокойно и удивлённо произнёс мальчик.