Ира подошла и села рядом на кушетку. Взяв его руку, она рассмотрела шрам, затем коснулась ладонью щеки.
– Ира! Это ты?
– Да, Маркус. Это я. – сказала Ира, рассматривая его ресницы на свет.
– Я вспоминал о тебе… недавно, – признался Маркус.
Она поцеловала его в щёку, поросшую щетиной. Новый облик странным образом шёл отцу Алекс. Сам он нормально бриться не мог и запрещал делать это кому-то ещё. Его рука, испещрённая рубцами и следами от ожогов, осторожно нащупала талию женщины, да там и осталась. Другой рукой он коснулся её лица.
Маркус молчал. Несмотря на неприятное состояние и довольно размытое будущее, он жалел только о том, что не поцеловал Иру, когда была такая возможность. Сейчас он не был уверен, что она этого хочет.
Алекс немного постояла, посмотрела на них и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Она тоже хотела поздороваться с отцом и поговорить с ним, но подумала, что сможет сделать это и позже.
– Кто это? – пробормотал Маркус.
– Это Алекс тактично вышла, – Ира положила руку на его грудь, уткнувшись лбом в его шею.
– Когда-то давно ты была права. А я сказал глупость. Но лучше я скажу это сейчас, чем вообще никогда. Бывают прекрасные дети. У тебя замечательная дочь, Ира.
Она какое-то время молчала, разглаживая воротник его больничной рубашки, потом сказала:
– У тебя тоже.
– Если бы я её воспитывал, то испортил бы. Она смелая, умная… справедливая. Я теперь понимаю, почему ты бросила меня ради неё, – тихо сказал он.
Ира подняла взгляд, забыв, что в его глаза смотреть бесполезно. Она подалась вперёд и коснулась губами его губ. Маркус вздрогнул. Если бы он хоть что-то видел, то заметил бы, каким взглядом она до этого смотрела на его губы, и поцелуй не был бы для него такой неожиданностью. Он сильнее прижал её к себе. Женщина замерла и слегка отстранилась.
– Извини… – пробормотал Маркус, выпуская её. Он не видел, с каким удивлением смотрела на него Ира.
***
Алекс передвинула свободный стул ближе к дверям палаты и как бы невзначай оглянулась по сторонам. В коридоре почти никого не было: справа о чем-то беседовали медсёстры да какая-то бабушка шла по коридору с чашкой в руках. А вот в левом конце коридора она увидела парня в гражданской одежде, который как-то чересчур внимательно наблюдал за ней – или за дверью, из которой девушка только что вышла. Впрочем, он быстро отвёл взгляд, делая вид, что не замечает Алекс и вообще посмотрел в её сторону случайно. Она села на стул, достала наушники, телефон и заткнула уши музыкой.
Значит, за отцом наблюдают. Даже в таком состоянии его не могут оставить в покое.
Её плеча коснулась рука, и Алекс вздрогнула, увидев рядом маму. Девушка торопливо выдернула наушники.
– Отец хочет поговорить с тобой. Ты хочешь? – спросила Ира.
– Да, конечно! – подозрительного парня она тут же выбросила из головы и прошла следом за Ирой в палату.
– Алекс? – спросил Маркус, поворачивая голову на звук шагов. Мать села на прежнее место и взяла его руку в свои ладони, не вмешиваясь в разговор.
Девушка остановилась перед ним, глядя сверху вниз.
– Да. Это я, привет.
– Извини, что встретил вас так… Я совсем ничего не вижу.
Маркус протянул руку ладонью вверх и чуть правее, чем она стояла. Девушка вложила свои тонкие пальцы в его руку, села с другой стороны и уткнулась в его шею.
– Здесь разные люди ходят, – продолжал он. – Наверно, все, кому не лень. Вы первые, кому я рад.
– Да не парься, – сказала Алекс, обняла его за шею со спины и замолчала.
Она как-то попыталась пару часов ходить с завязанными глазами. Через десять минут поняла, что перестала ориентироваться в сторонах света, а предметы, которые она нащупывает, дают слишком мало информации, что больше пугало, чем помогало ориентироваться. Она попыталась нарезать себе салат и почти сразу порезала палец. Попытавшись найти по памяти бинт, она с трудом его нашла, но поняла, что представления не имеет, где находятся ножницы, а без этого палец не замотать.
Через час она поняла, что заблудилась в квартире, в которой выросла. И вдруг совершенно ясно почувствовала, что что-то проплывает мимо неё, будто подпитываясь её страхом. Созданное её страхом. Она сорвала с себя повязку, ничего не увидела и села на пол полутёмной прихожей. Пришла мама, которая, увидев её в таком состоянии, принялась успокаивать, села рядом и обняла за плечи. Поставить себя на место Маркуса было невозможно, потому что Алекс знала, что в случае чего она может обрести зрение, а мама всегда поможет. Маркус был совершенно один. Сейчас, сидя в палате с ним, она вспоминала свой эксперимент.