[Лидеры Имперского представительства евреев] откровенно рассказали о кораблях с их единоверцами, которые направляются в разные стороны, например в Шанхай, Средиземное море и Карибский бассейн. Они сказали, что должны вывезти своих людей, независимо от того, ослабнет напряжение или нет. В любой момент может произойти инцидент, который поставит под угрозу жизнь их людей. Они не могли позволить себе рисковать и поэтому были готовы поддаться давлению тайной полиции и уговорам судоходных компаний и вывезти своих людей без документов и без определенного места назначения. Я убеждал их, что таким образом они приносят больше вреда, чем пользы, что они наносят ущерб нашим усилиям по открытию мест в Латинской Америке, но они смеялись мне в лицо. После шести лет работы с этой проблемой они стали очень жесткими. Они не верят в обещания. Слишком много обещаний было нарушено.
Заключение
С момента прихода нацистов к власти стало ясно, что прежняя система управления вопросов беженцев себя изжила, а вновь назначенный Верховный комиссар по делам беженцев так и не смог разработать жизнеспособную альтернативу. Впоследствии страны убежища отреагировали в соответствии со своими национальными интересами и попытались установить иммиграционные барьеры. Хотя эти реакции и не были скоординированы, они были негативно связаны друг с другом: ни одно из заинтересованных правительств не хотело отставать в соблюдении иммиграционных ограничений, чтобы не превратить страну в последнее доступное убежище для беженцев, которые были отвергнуты повсюду.
После неразберихи первого времени немецкие власти сосредоточились на содействии еврейской эмиграции, но, лишив евреев собственности, они еще больше усложнили их эмиграцию, особенно для тех групп, от которых СД хотела избавиться в первую очередь, – пожилых людей и бедных. Они пытались преодолеть это созданное ими самими противоречие в своей политике, усиливая давление на евреев с помощью различных форм преследования. Правительство Германии отрицало какую-либо ответственность за кризис с беженцами и отказывалось участвовать в каких-либо поисках международных решений.
Еврейские несионистские организации в нацистской Германии неохотно отказались от своих возражений против эмиграции, но быстро ухудшающееся положение евреев привело к масштабной перестройке жизни еврейской общины и созданию целого ряда новых институтов экономической поддержки и профессиональной переподготовки. Однако многие еврейские беженцы покинули страну самостоятельно и без серьезной институциональной поддержки. Им пришлось полагаться на свои семейные связи, свою изобретательность и удачу, чтобы начать новую жизнь за границей. Принимающие страны, власти Германии, немецкие и международные еврейские организации, а также отдельные еврейские беженцы – все они по-своему отреагировали на кризис с беженцами, вызванный антиеврейской политикой Германии. Ни одно из этих учреждений не было полностью независимым, и они даже сотрудничали друг с другом в ограниченных масштабах. Усилия Верховного комиссара, как оказалось, не имели особого значения для беженцев на этом раннем этапе нацистского правления.
На двух конференциях 1936 и 1938 годов принимающие страны попытались формально закрепить статус беженцев, но в итоге добились лишь того, что уже было гарантировано русским беженцам в 1933 году. Помимо недостатков в защите беженцев, оба международных соглашения подтвердили взгляд на беженца как на жертву неблагоприятных обстоятельств, которая, возможно, заслуживает преференций, но не имеет права на них претендовать. Договаривающиеся стороны подтвердили принцип невмешательства в якобы внутренние (германские) дела и недвусмысленно настаивали на «праве государств регулировать право на проживание», хотя и несколько ограничили права государств на высылку беженцев.
Эвианская конференция преследовала гораздо более высокие цели, но не смогла реализовать свои основные амбиции. Тем не менее Рабли как глава Межправительственного комитета добился большего, чем два Верховных комиссара, которых никогда не принимал ни один высокопоставленный представитель Германии. План Шахта – Рабли был первой попыткой компромисса, который предусматривал хотя бы ограниченные обязательства Германии. Вероятно, не случайно Геринг отдал приказ о создании Центральной имперской службы по делам еврейской эмиграции (Zentralstelle für jüdische Auswanderung) – ключевого учреждения политики СД по вытеснению евреев из Германии – в то же самое время, когда его представитель Вольт вел переговоры с МПК о четко определенной программе эмиграции.