Продолжая вести переговоры с МПК, немцы исключали возможность любого консенсуса в международной политике в отношении беженцев, каким бы ограниченным он ни был. Политика СД, направленная на изгнание евреев из страны с полным пренебрежением к дипломатическим последствиям, в итоге оказалась гораздо более «эффективной», чем переговоры Вольтата с МКБ, которые он вел в то же время. Обе нити эмиграционной политики сошлись в кабинете Геринга, и политика жестокой высылки возобладала. Вследствие закрытия международных границ гестапо нелегально переправляло евреев в соседние страны или поддерживало еврейские агентства в организации подпольных или плохо оборудованных перевозок в Палестину и другие пункты назначения, часто в ужасных условиях. Организации по оказанию помощи, которые в первые годы нацистского правления гарантировали финансовую поддержку беженцам, теперь достигли своего предела. Они пытались смягчить наиболее жестокие последствия государственной политики в отношении беженцев, но при этом играли амбивалентную роль, участвуя во все более жестком отборе беженцев и предлагая размещать их в лагерях, – план, долгосрочные последствия которого после начала войны вряд ли можно было предвидеть и которые уж точно не предполагались. После ноябрьского погрома беженцы были предоставлены сами себе, полагаясь на семейные и общественные связи и удачу в попытках найти выход из Германии и убежище в соседней стране или за границей.
Глава I.2
Датские иммиграционные власти и проблема Rassenschande
Лоне Рюниц
Немецкий еврей Альфред Л. бежал в Данию в апреле 1937 года из-за продолжающихся преследований в Германии и того, что он был помолвлен с «арийской» женщиной, на которой хотел жениться. Они работали в одной фирме, и их отношения начались летом 1935 года. В связи с Нюрнбергскими законами они официально разорвали помолвку, но тем не менее тайно продолжали отношения. Об этом стало известно гестапо, и они потеряли работу. Когда друг сообщил Альфреду Л., что его вот-вот арестуют, он решил покинуть Германию и выбрал в качестве убежища Данию, поскольку у его невесты были датские родственники.
Сразу же после прибытия Альфред Л. обратился в полицию и попросил убежища. При этом он объяснил, что его невеста скоро приедет и что они намерены пожениться как можно скорее. Министерство юстиции отклонило просьбу, и ему сообщили, что он должен покинуть Данию в течение трех месяцев. В июне Альфреду Л. предложили работу в Копенгагене, и он подал заявление на получение разрешения на работу, но Министерство юстиции оставило в силе предыдущее решение, и ему было приказано уехать в установленный срок. Через несколько недель супруги поженились, что сделало невозможным их возвращение в Германию. Тот факт, что Альфред Л. женился, несмотря на то что министерство отклонило его ходатайства о предоставлении убежища и разрешении на работу, усугубил положение властей. Министерство подчеркнуло, что он не может быть признан политическим беженцем, но дало Альфреду два месяца отсрочки для поиска путей реэмиграции. За него ходатайствовали уважаемые граждане, но безрезультатно. Решение было окончательным. Решение министерства поддержали частные комитеты помощи, поскольку брак был заключен после того, как Альфреду отказали в виде на жительство, и в сентябре пара была вынуждена покинуть Данию, чтобы попытать счастья в Швеции. Можно предположить, что именно этот случай стал причиной того, что в октябре 1937 года Министерство юстиции опубликовало циркуляр, в котором рекомендовало соответствующим органам власти воздерживаться от проведения брачных церемоний между гражданами Германии, если такой брак запрещен немецким законодательством. Для усиления убедительности циркуляр специально цитировал выдержки из положений о браке, содержащихся в Нюрнбергских законах.
Через Министерство иностранных дел и местную прессу датские власти были полностью осведомлены о том, что нарушение Нюрнбергских законов сурово карается в Германии. Кроме того, Министерство юстиции и государственная полиция располагали копиями этих законов и декретов и приводили их в исполнение. По идее, люди, бежавшие из Германии из-за нарушения законов об «осквернении расы», подпадали под определение беженца, введенное социал-демократическим министром юстиции К.К. Штайнке в начале 1937 года. Тогда он определил беженца как человека, способного обосновать, что из-за своих политических убеждений, религии, расы или идеологии он подвергается угрозе значительного наказания или заключения в концентрационный лагерь, если возвращается в Германию. Однако это определение было призвано не создать прецедент, а скорее объяснить обстоятельства, при которых определенное количество таких беженцев уже получило убежище в Дании. В апрельском выступлении по радио, посвященном «проблеме эмигрантов», Штайнке объяснил общественности вопрос «осквернения расы» в Нюрнбергских законах. Арийцы, вступающие в брак с евреями, были не лучше политических беженцев, а санкциями за такое «преступление» были аннулирование брака и тюремное заключение. Внебрачные связи между евреями и арийцами также карались тюремным заключением. Несмотря на это, Штайнке выразил серьезные сомнения по поводу позиции Дании в отношении немецких граждан, пытающихся избежать этого закона и других немецких законов путем эмиграции. По его мнению, Дания не имела ни юридического, ни морального обязательства предоставлять им убежище. Взять на себя такое обязательство было бы невозможно для небольшой страны. По данным государственной полиции, на тот момент в Дании находилось 845 еврейских беженцев, а общее число беженцев из Германии составляло 1512 человек. Это первое официальное заявление по вопросу о беженцах было вызвано растущим недовольством общественности по поводу секретности административной практики и количества беженцев в Дании. С одной стороны, левое крыло, то есть датские коммунисты, нападали на коалиционное правительство социал-демократов и социал-либералов за его бесчеловечность, прежде всего в отношении беженцев-коммунистов, а с другой стороны, правое крыло, незначительное число датских нацистов и часть оппозиционной прессы обвиняли правительство и министра, позволивших тысячам и тысячам евреев и коммунистов поселиться в Дании, в излишней снисходительности.