Чтобы раз и навсегда решить раздражающую проблему подпольной еврейской иммиграции, Серр вместе со своим начальником, известным этнологом и экспертом по иммиграции Жоржем Моко, разработал радикальный план – переселить всех нелегальных восточноевропейских еврейских иммигрантов, которые жили в Париже, в крупные сельскохозяйственные общины, которые должны быть созданы в обезлюдевших регионах юго-запада Франции. Хотя префекту полиции эта идея понравилась из соображений безопасности, Серр и Моко сочли ее привлекательной из-за предполагаемых экономических выгод. Прежде всего, они надеялись, что переезд еврейских беженцев в сельскую местность ослабит конкуренцию между еврейскими иммигрантами и французскими рабочими. В то время как в прошлом эта проблема решалась путем высылки, нынешняя администрация, объяснил Моко, надеялась решить ее «систематическим и гуманным способом».
В феврале и марте 1938 года Серр и Моко провели переговоры с французской еврейской общиной и «Джойнт», чтобы убедить их оплатить этот план. По сути, Моко предложил еврейским лидерам ультиматум: либо они подчиняются плану и оплачивают массовый переезд населения в провинции, либо финансируют репатриацию этих иммигрантов обратно в Восточную Европу. Если еврейские лидеры подчинятся, Моко рекомендовал «Джойнт» выделить 20 миллионов франков на запуск проекта. Взамен он обещал, что всем беженцам, направленным в сельскохозяйственные центры, будут выданы разрешения на работу в сельском хозяйстве и предоставлен статус политического беженца. После переселения беженцам будет запрещено покидать центры; в противном случае, предупредил Моко, они будут «безжалостно изгнаны». Беженцев, отказавшихся покинуть города, а также тех, кого сочтут непригодными для сельскохозяйственных работ, постигнет та же участь. Наконец, чтобы амнистия не способствовала дальнейшему притоку евреев из Восточной Европы, Моко предупредил, что отныне убежище будет предоставляться только известным политическим активистам, но не евреям.
Еврейская община, не желая участвовать в репатриации своих единоверцев, в конечном итоге согласилась на этот план, и «Джойнт» выделил около 3 миллионов франков на его финансирование. Однако ухудшение международного климата в 1938–1939 годах, а также крах правительства Народного фронта разрушили все надежды на то, что план Серра будет реализован. Уже в марте 1938 года Министерство иностранных дел предупредило, что считает любое распространение статуса беженца на переселенца из Восточной Европы опасным прецедентом, который может способствовать дальнейшей иммиграции. Министерство иностранных дел также выступало против создания иммиграционного статута, утверждая, что существующий подход, основанный на рассмотрении каждого конкретного случая, является более ограничительным и, следовательно, более желательным. Наконец, после вторжения нацистов в Австрию и Чехословакию, ожесточенных антисемитских репрессий в самой Германии, кульминацией которых стала Хрустальная ночь, а также установления антисемитских режимов в Италии, Польше, Румынии и Венгрии, администрация лидера Радикальной партии Эдуара Даладье, пришедшая к власти в апреле 1938 года, полностью отказалась от инициатив Народного фронта и вернулась к жесткой стратегии 1934–1935 годов.
Возобновление преследования: международный кризис 1938–1939 годы
Сразу после аншлюса в марте 1938 года казалось, что Франция может вернуться к щедрой политике предоставления убежища, поскольку правительство Леона Блюма, ненадолго вернувшееся к власти, разрешило австрийским беженцам въезжать в страну исключительно по транзитным визам, при условии, что они зарегистрируются в полиции в течение двух месяцев. Однако эта щедрость полностью испарилась, когда 10 апреля к власти пришел Даладье. Всего два дня спустя министр иностранных дел Даладье Жорж Бонне приказал французским консульствам в Австрии «больше не выдавать визы австрийским подданным», а французским консульствам по всей Центральной Европе было предписано «прекратить приток во Францию беженцев австрийского происхождения», если только у этих людей уже не было американских виз.