И вот теперь электрический фонарь залил подземелье внезапным светом, ботинки громко застучали по полу и голос с британским акцентом выругался от всего сердца.
В свете фонаря показался носитель света. То был высокий и худой человек с лицом таким же сморщенным, как папирус, который он нервно сжимал в левой руке. Седые волосы, запавшие глаза и пожелтевшая кожа придавали ему вид старика, но в улыбке тонких губ читалось торжество юности. Позади него стоял другой, более молодая копия первого. Именно он произнес ругательство.
— Боже мой, отец — мы добрались!
— Да, мой мальчик.
— Смотри! Вот и статуя, как раз там, где отмечено на карте!
Они прошли по пыльному туннелю и остановились перед идолом. Носитель света, сэр Рональд Бартон, поднял фонарь повыше, чтобы лучше рассмотреть каменную фигуру бога. Питер Бартон стоял рядом, следя глазами за взглядом отца.
Пришельцы долго рассматривали хранителя оскверненной ими гробницы. Странная то была минута здесь, в подземном коридоре — миг, впитавший в себя вечность, миг, когда старое встретилось с новым.
Сэр Рональд и его сын глядели на образ бога с восхищением и почтением. Колоссальная фигура бога-шакала высилась в скудно освещенном туннеле, и ее потрепанные временем очертания все еще хранили следы горделивого величия и необъяснимой угрозы. Воздушный поток, что внезапно ворвался снаружи, через открытую дверь, смел с тела идола пыль. Пришельцы с каким-то смутным беспокойством смотрели на поблескивавшую фигуру. Анубис достигал двенадцати футов в высоту — фигура человека с собачьей головой шакала на массивных плечах. Руки статуи были предупреждающе протянуты вперед, словно Анубис хотел преградить путь чужакам. Это было довольно странно, ведь за статуей хранителя не было ничего, помимо узкой ниши в стене.
В статуе бога ощущался, однако, некий зловещий намек, нотка звериного разума, а в теле, казалось, таилась сокрытая, наделенная сознанием жизнь. Циничной и живой казалась всезнающая ухмылка на резных губах; в каменных глазах светилась странная и тревожащая осознанность. Да, статуя казалась живой — или, скорее, каменным покровом, скрывающим жизнь.
Двое исследователей ощутили это, не обменявшись ни словом, и долго в недоумении смотрели на Открывающего Пути. Затем старший вдруг пошевелился и тут же, как обычно, заговорил быстро и резко:
— Ладно, сынок, не станем же мы весь день пялиться на эту штуку! Нам еще многое предстоит сделать — и главное впереди. Ты сверился с картой?
— Да, отец.
Голос молодого человека прозвучал далеко не так громко и твердо, как голос сэра Рональда. Его отталкивал спертый воздух каменного прохода; зловоние, будто скопившееся в затененных углах, казалось ему отвратительным. Он остро сознавал, что они с отцом находятся в подземной гробнице, простоявшей закрытой тридцать бесконечных веков; вдобавок, он невольно вспоминал о проклятии.
Ибо это место было проклято; собственно говоря, благодаря проклятию оно и было обнаружено.
Вначале была находка, сделанная сэром Рональдом во время раскопок Девятой пирамиды — полусгнивший свиток папируса, содержавший ключ к тайне. Никто не знает, как ему удалось скрыть находку от руководителей экспедиции, но каким-то образом сэр Рональд сумел это сделать.
В конце концов, то не была единственно его вина, хотя хищение трофеев экспедиции является тяжким преступлением. На протяжении двадцати лет сэр Рональд Бартон прочесывал пустыни, находил священные реликвии, расшифровывал иероглифы и извлекал на свет божий мумии, статуи, древние предметы мебели и драгоценные камни. Он выкопал из земли для своего правительства несметные богатства и манускрипты невероятной ценности, но так и оставался бедняком, не заслужившим даже такой награды, как собственная экспедиция. Кто может винить его в том, что однажды он оступился и присвоил папирус, который должен был наконец принести ему славу и состояние?
Кроме того, он начинал стареть, а после десятка лет в Египте все археологи становятся немного сумасшедшими. Что-то в зловещем солнце над головой парализует разум ученых, просеивающих песок или раскапывающих священные руины; что-то во влажной и темной неподвижности храмовых подземелий заставляет кровь леденеть в жилах. Страшно столкнуться с древними богами там, где они по-прежнему властвуют; ибо Бубастис с кошачьей головой, змееподобный Сет и преисполненный злобы Амон-Ра доселе стоят мрачными стражами на пурпурных постаментах у пирамид. Над Египтом веет дух запретных, давно умерших вещей, растравляющий самую душу. В свое время сэр Рональд немного увлекался магией, и все это, возможно, сказалось на нем заметней, чем на других. Как бы то ни было, он украл свиток.