– Нет, – упавшим голосом ответила Полина.
– Тогда её, скорее всего, заберёт служба опеки.
Полина отвернулась, обхватив лицо руками. Живков быстро к ней приблизился и попытался обнять её сзади, но она оттолкнула от себя его руки, прошла в комнату и закрыла за собой двери.
– Есть кое-что ещё, что вам нужно знать, – проговорил за его спиной окуляр.
– Тебе лучше уйти, – не оборачиваясь, ответил Живков.
– Хорошо, – Виктор поднялся со стула. – Но прежде чем я уйду, я хочу предложить тебе свою помощь.
– Мне не нужна твоя помощь, – Живков быстро развернулся. – Тем более от тебя. Я думал, ты пришёл просить прощение, но я был не прав. Ты пришёл, чтобы показать мне, что я повержен Системой, на которую ты работаешь. Ты пришёл, чтобы посмеяться надо мной…
– Достаточно, – жестом остановил его Виктор. – Я пришёл не для того, чтобы ссориться с тобой, Алексей. Я знаю, ты человек твёрдых убеждений, и ты многое пойдёшь ради жителей этого Города. Но объясни мне, почему твоя семья должна страдать из-за этого? Твоя жена, твоя дочь? О них ты подумал, когда бросал вызов Системе?
– Моя семья со мной, – глядя прямо в глаза окуляра, решительно ответил Живков. – Они могли отказаться от меня и моих убеждений, но они этого не сделали.
Виктор какое-то время смотрел на бывшего друга пристальным взглядом, затем вдруг сорвался с места и подошёл к нему вплотную:
– И что ты скажешь своей дочери, когда она увидит, как её родителей увозят призраки? Что ты ей скажешь, Алексей? – хриплым голосом зашептал он. – Ради чего всё это было? Вы ничего не смогли добиться своими протестами и из-за них теперь многие участники организации «Aurora» будут сидеть в «Сцилле».
– Люди запомнят нас, – ответил ему Живков. – Они будут бороться за свои права…
– Не будут, – оборвал его Виктор. – Всех участников вашего движения посадят или лишат элементарных прав и свобод. То же относится и к твоей дочери.
Живков нахмурился.
– Что ты имеешь виду? – спросил он у окуляра.
Виктор отстранился от него на пару шагов.
– На днях компания приняла закон в отношении детей противников Системы, – ответил он. – Они не смогут устроиться на официальную работу, не смогут получать бесплатную медицинскую помощь. У них не будет возможности иметь страховку, они никогда не смогут претендовать на какие-либо денежные пособия. Твоя дочь обречена на выживание, Алексей. После того, как она выйдет из сиротского дома у неё не будет права на получение жилья. И всё это потому, что её родители пошли против Системы.
– И ты пришёл сказать мне об этом? – глаза Живкова злобно вспыхнули.
– Нет. Я пришёл сказать, что могу подделать её данные, – произнёс в ответ Виктор. – Я могу сделать так, что твоя дочь не пострадает от Системы после вашего ареста.
– Подделать данные? – недоумённо переспросил у него Живков.
– Я отправлю её в другой город, и там она будет в безопасности. Да, её некоторое время продержат в приюте, но никто не будет знать, кем были её родители. Я имею в виду, никто не будет знать, что вы были противниками «ОКО». Для Системы твоя дочь будет сиротой, потерявшей своих родителей в автомобильной катастрофе. Когда она выйдет из стен приюта, она сможет получить жильё, поступить в университет и устроиться на работу. Она сможет жить нормальной жизнью, Алексей, – Виктор пристально смотрел на товарища. – Это всё, что я могу сделать для тебя и твоей семьи. Я знаю, ты можешь злиться на меня, и ты имеешь на это полное право. Но я прошу, оставить все эти обиды в прошлом. Ради своей дочери.
Живков отвёл взгляд в сторону, ничего не отвечая.
– Нам нужно торопиться. Призраки могут появиться здесь с минуту на минуту, – Виктор с опасением покосился на входные двери.
Живков продолжал молчать. Глаза его растерянно блуждали по стенам прихожей.
– Мне уйти? – спросил у него Виктор, спустя минуту. Не дождавшись ответа, он поджал губы, повернулся и направился к двери.
– Подожди, – остановил его Живков, когда Виктор уже раскрыл входную дверь. – Каким образом ты сможешь изменить её данные?
Летарг, 2049 год…
***
– Зачем ты вернулась? – спросил Виктор, ставя на круглый стеклянный офисный столик две фарфоровых чашки с кофе. – Я подделывал твои данные не для того, чтобы ты возвращалась в Летарг.
Окуляр опустился в мягкое кресло и хмуро посмотрел на сидящую напротив него девушку.
– У меня не было другого выхода, – ответила Катерина. – Я не смогла смириться с прошлым, так как это сделал ты, – она подалась вперёд и взяла со стола чашку с кофе. – Прошло четырнадцать лет. Четырнадцать. А у меня до сих пор тот день стоит перед глазами. День, когда всю мою семью подвергли аресту, а меня лишили нормальной жизни. Думаешь, легко с этим жить?