– Ты очень рискуешь своим приездом в Летарг, и ещё больше рискуешь, устраиваясь на эту работу. Они могут узнать... кто ты.
– Столько лет прошло, – усмехнулась Катерина. – Я очень изменилась в лице за все эти годы. Никто не узнает о том, кто я. Разве только, если ты им об этом скажешь.
– Зачем ты приехала? Для чего? – окуляр положила руки на колени. – Ты умная девушка, Катерина. Но то, что ты сейчас вытворяешь... это самое настоящее самоубийство. У тебя будут неприятности, если ты сейчас же не уедешь из этого Города. Что если они начнут тебя допрашивать?
– Они уже это сделали, – холодно ответила девушка, поставив фарфоровую чашку на стол. – Но как видишь, я всё ещё здесь. Никто из них даже не догадывается о том, кто я такая. Для них я Екатерина Сергеевна Светлячок. Сирота, потерявшая своих родителей в автокатастрофе. Девушка, приехавшая из другого города в Летарг после окончания юридического университета и пятилетней практики в адвокатской конторе. Последнее из этого, по крайней мере, правда.
Виктор нервно потёр веки.
– Ты должна уехать, Катерина. Тебе нельзя здесь находиться, – тяжело вздохнул он. – Из-за тебя у меня тоже могут возникнуть проблемы.
– Так вот в чём дело. Боишься, что тебя обвинят так же, как и моих родителей?
Виктор поднял на неё свой взгляд.
– Я не виноват в том, что произошло с твоими родителями, Катерина. Я просто выполнял свою работу.
– Так это ты их сдал? – смотря прямо ему в глаза, спросила девушка. – Ты устроил тогда ту зачистку?
– Нет, не я. Другой окуляр. Он прознал, что твои родители состоят в диссидентской организации «Aurora» и доложил об этом начальству. Я пытался помочь, сообщив твоему отцу информацию о том, что планируется его арест, а также арест твоей матери. Я уговорил их подделать твои данные, чтобы спасти хотя бы тебя.
– Спасти? – Екатерина нервно засмеялась. – Ты отправил меня в приют и оставил там совершенно одну. Знаешь, через что мне пришлось пройти? Какие унижения мне приходилось там терпеть? – она выпрямилась в кресле и тряхнула своими рыжими волосами. – Ничего бы не изменилось, если бы ты не влезал в мои данные и не менял их. Ничего. Меня бы также отправили в этот чёртов приют, как и тогда, четырнадцать лет тому назад.
– По крайней мере, сейчас ты можешь устроиться на любую работу и жить нормальной жизнью. Как и все в этом Городе, – мрачно ответил на это Виктор. – Ты прекрасно знаешь, что «ОКО» имеет свои счёты с детьми противников Системы. Ты могла бы закончить свою жизнь на улицах, либо едва сводить концы с концами, проживая на нищенскую зарплату в каком-нибудь захудалом городишке.
Катерина недовольно поморщилась и отвела взгляд в сторону.
– Твой отец простил меня, – продолжал говорить окуляр, искоса поглядывая на девушку. – И я прошу тебя сделать то же самое.
– Если не вы назначали ту зачистку, кто тогда? Кто организовывал арест моих родителей? – холодным голосом произнесла Катерина. – Скажите мне – имя. Или имена. Я хочу увидеть этих людей, я хочу понять, почему они так поступили. Ради чего они сделали всё это...
– Я не могу, – перебил её Виктор. – Я не могу тебе об этом ничего сказать. Эта информация засекречена, и доступ к ней имеют только доверенные лица компании.
– Те, которые проработали на «ОКО» больше десяти лет?
– Да.
– Тогда, полагаю, мне придётся задержаться в Летарге, – Катерина положила ногу на ногу и откинулась на кресле. – Я не уеду отсюда, пока не узнаю правду.
– Ты не можешь здесь остаться, – сурово прошептал Виктор. – У окуляров повсюду глаза и уши. Они узнают о том кто ты и уж тем более догадаются о твоих сумасшедших замыслах.
– Почему ты не навещал меня в приюте? – проигнорировала его слова девушка. – Я каждый день ждала твоего приезда. Ты сказал, что в приюте меня продержат недолго, что очень скоро меня удочерит какая-нибудь хорошая семья, и что ты непременно приложишь к этому руку. Но ничего из того, что ты обещал, не сбылось. Я шесть с половиной лет пробыла в этой тюрьме. Каждый месяц я писала тебе письма и отправляла их в Летарг, надеясь на то, что ты получишь их, и узнаешь о том, в каких условиях мне приходится существовать. И ни на одно письмо ты не ответил. А потом я узнала, что эти письма сжигала одна из моих преподавателей, потому ты её об этом любезно попросил.
– На одно твоё письмо я ответил, – хмуро возразил Виктор. – Ты должна была получить его по достижению восемнадцати лет.