– Наверное, я бы смогла, – почти шёпотом произнесла Свешникова.
– Что смогла?
– Выстрелить... в другого человека. Знаешь, я иногда думаю об этом. Почему во мне это есть?
– Есть... что? – непонимающе переспросил Роман.
– Склонность к Злу, – Марта опустила взгляд на свои дрожащие руки и крепко сжала их в кулаки. – Может... это от отца.
Последние слова она сказала так тихо, что Роман ничего не расслышал.
– Не думаю, что ты кому-то можешь навредить, – Правдин подался на своих качелях вперёд и взял девушку за руку. – Просто ты вся на взводе, – он крепко сжал её ледяные пальцы в своих тёплых ладонях. – Когда я стрелял в того человека... точнее, делал вид, что стреляю в него... у меня в голове были такие же мысли. О том, что я могу кого-то смертельно ранить. После этого я даже боялся носить с собой оружие.
– Но я действительно могла навредить тому охраннику, – Свешникова посмотрела Правдину прямо в глаза. – Просто… я даже не уверена, что то, что я сделала, было ради заложников.
– Эй, перестань заниматься самокопанием, – улыбнулся полицейский. – Если бы ты действительно хотела сделать что-то, то давно сделала бы. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Тебя мучает совесть из-за того, что тебе пришлось ударить охранника, но тогда это представлялось тебе единственным выходом. И кто знает, возможно, что так оно и было. Другое дело, что ты подвергла себя опасности. И я немного зол на тебя из-за этого. Но, знаешь, я горжусь тем, что ты была смелой и спасла всех этих людей.
«Если ещё спасла, – подумала журналистка. – Всё это было похоже на какой-то спектакль».
Роман подался назад и закачался на своих качелях.
– Ты сказала, у тебя есть какие-то незаконченные дела, – произнёс он, бросив взгляд на Свешникову.
– Да… Но вечером я буду свободна, – с какой-то вымученной улыбкой ответила она.
– Так почему мы не можем взять билеты в театр? Тебе надо отвлечься…
– Рома, театра мне и в жизни достаточно, – жестом прервала его журналистка. – Давай просто посидим у меня, посмотрим какой-нибудь глупый фильм – комедию, например.
– Хорошо, как хочешь, – пожал плечами Правдин. – Так, значит, ты не расскажешь мне, что затеяла?
– Скажу, но вечером, – Марта поднялась с качелей. – Ты не против, если я уеду ненадолго?
– Кречетов попросил присматривать за тобой, – напомнил Роман серьёзным тоном.
– Присматривать, но не следить, – укоризненным тоном произнесла журналистка.
– Так, – Правдин поднялся с качелей и приблизился к девушке. – Давай я тебе напомню о том, что за тобой охотится загримированный психопат.
– Если бы это было так, ко мне приставили бы охрану, – ответила Свешникова.
Роман театрально взмахнул руками:
– Интересно, а я то тут зачем, по-твоему? Просто решил прогулять работу?
– Рома, это нелепо, – девушка развернулась и зашагала в сторону выхода из парка.
– И почему же? – Роман подозвал к себе овчарку и направился следом за Мартой. – С чего ты это решила?
– Мы виделись с ним только дважды. В допросной камере и в том банке.
– Но в банк он тебя точно заманил. Впрочем, как и в допросную. Кто знает, может ты всё это время была его целью. К тому же ты написала о нём статью. И дала ему прозвище.
– Почему мне все вечно об этом напоминают? – Марта перешла с парковой тропинки на асфальтовую дорожку. – Ну да, дала прозвище. Что здесь такого?
– Для нормального человека – ничего, для психа, воображающего себя Ангелом Смерти – это может многое значить. В плохом смысле, разумеется.
– Если бы он хотел причинить мне вред, то сделал бы это в банке. Но как ты видишь, я всё ещё стою перед тобой, живая. Он взял меня в заложницы и вёз меня в одной машине со своими людьми. Полиция и «ОКО» не смогли отследить сигнал с моего чипа. Вероятно, он позаботился об этом. Значит, ему ничего не стоило лишить меня жизни. Но он этого не сделал.
– Для него это игра. Он же психопат. Он играет тобой, как кошка играет с мышкой, – попытался объяснить Правдин. – Ты хоть раз видела это своими глазами? Как она играет? Пока мышка жива, играть ею интересно, но стоит кошке заиграться…
– Он не играет мной, Рома, – возразила Свешникова.
– Кто из нас здесь полицейский? – усмехнулся Правдин. – Я или ты? Мне в отличие от тебя приходилось сталкиваться с людьми, переступившими закон, и я знаю, на что они способны.