Свешникова почувствовала, что у неё начинает дрожать лицо. Она ещё могла перенести насмешки этого человека, но его обвинения мгновенно вывели её из себя.
– Вы повторяете сценарий своих предков. Прошлое вашего отца… тянет вас в бездну, – Безликий отодвинул от себя тарелку, причмокивая от удовольствия. Он снял с себя белоснежную салфетку и аккуратно сложил её на столе. – Вы уже ходите по краю. Ещё немного и вы оступитесь, а назад пути уже не будет.
Он откинулся на спинку стула, опустил подбородок и исподлобья взглянул на журналистку.
– Правильно ли я понимаю? – выдохнула Свешникова. – Вы пытаетесь сейчас… оправдать свои преступления, прикрываясь мной?
– Нет. Я пытаюсь показать вам, что мы с вами похожи. Вы понимаете меня, как никто другой в этом Городе. Знаете… – он прищурил свои янтарных глаза. – Знаете, в чём была проблема героя романа Достоевского? Хотите знать, где он просчитался, хм-м?
Свешникова выпрямилась, пристально смотря на своего собеседника:
– Он делил людей на категории. И относил себя к тем, кто имеет право совершить преступление. Его теория аморальна…
– Прежде всего, он хотел преуменьшить Зло, – жестом прервал её Безликий. – По крайней мере, он так говорил. И знаете, его теория не так уж и плоха, если бы не одно но, – он на мгновение поджал губы. – Всё, что он делал, он делал для самого себя. Он хотел в первую очередь доказать самому себе, что имеет право совершить преступление, а уже потом сделать этот мир лучше. Он относил себя к сильным мира сего, в то время как большинство считал всего лишь расходным материалом. По его мнению, сильные мира сего имели право совершить преступление и этим правом они подкрепляли свою власть и своё могущество. Для них не существовало никаких авторитетов кроме них самих. Его теория оправдывала его самолюбие. Он забыл, что для того, чтобы изменить что-то, нужно чем-то жертвовать, и жертвовать нужно, прежде всего, самим собой. Мы с вами, Марта Исаевна, мы готовы пожертвовать. Собой. Чтобы внести в этот мир перемены. Всё, что мы делаем, мы делаем для других. Мы приносим себя в жертву во имя других. Мы не пытаемся доказать себе, что мы на что-то имеем право. Мы просто делаем это, потому иначе уже нельзя, понимаете меня, хм?
Свешникова слушала его, холодея от ужаса. При звуке его хриплого голоса кровь леденела в жилах. Она вдруг поняла, насколько он опасен. В одно мгновение он мог пошатнуть одними лишь словами мировоззрение своей жертвы. И вот сейчас жертвой была она. Марта изо всех сил сопротивлялась ему. Колоссальная энергия буквально лилась через край, била ключом из этого человека. Когда он говорил, вокруг него словно клубился воздух.
– Гордыня – страшный порок человечества. Один из его грехов. Чтобы изменить что-то, – продолжал Безликий с той же магнетической силой убеждения. Его руки в белых перчатках порхали над столом. – Нужно избавиться от собственного самолюбия. Нужно перестать доказывать всем вокруг, что ты, делая что-то, пытаешься возвыситься среди них. Люди не пойдут за тобой, когда увидят, что все твои действия преисполнены хвастовства и тщеславия. Мы должны полностью посвятить себя им. Это отнюдь не значит, что мы должны забыть о себе и с головой уйти в альтруизм. Нет. Милосердие само по себе слабая и ничтожная добродетель. Вы были правы, когда назвали меня безжалостным, Марта Исаевна. Именно таким и нужно быть, чтобы вносить в этот мир перемены. Но прежде чем мы проявим безжалостность к тем, кто этого заслуживает, мы должны проявить безжалостность к самим себе. Мы должны заглянуть внутрь себя и найти всё, что связано с нашим самолюбием и желанием самоутвердиться за счёт других. Мы должны избавиться от этого и тогда нас ждёт успех во всём, что мы с вами делаем. Герой романа, который мы с вами обсуждаем, этого сделать не смог. Он не смог через себя перешагнуть. Он испугался. Ведь, чтобы избавиться от собственного самолюбия, нужно быть смелым. Самолюбие – это в какой-то степени частица нас самих. Обычному человеку тяжело существовать без осознания собственной значимости. Посмотрите вокруг. Все эти преступления, которые совершают люди. Они делают это, чтобы подчеркнуть свою значимость, – он стал загибать на руке пальцы. – Чтобы разбогатеть, чтобы избавиться от своих проблем, чтобы вычеркнуть из своего прошлого, – он красноречиво посмотрел на Свешникову. – Свои обиды и страхи и, наконец, обрести нормальный здоровый человеческий сон. Без ночных кошмаров. Видите? Нами управляет гордыня. Если бы человек усмирил её, можно было бы избежать стольких преступлений. А теперь подумайте сами: чем вы руководствовались, когда публиковали своё послание? Что в вас говорило? Самолюбие или желание перемен? Чего бы вы хотели больше всего? Подумайте, Марта Исаевна, и ответьте себе и быть может тогда, вы увидите, что мы с вами не так уж сильно и отличаемся друг от друга, – он замолчал, облокотившись на спинку своего стула. Глаза его возбуждённо поблёскивали. Он смотрел на то, как стекает вниз со свечи золотистый воск и капает на эмалевую поверхность блюдца, подставленного под подсвечник.