Марта дрожала. Во время речи Безликого, ей казалось, что её всю лихорадит. Она не знала, отчего именно. От страха или от того, что этот человек завладевал её сознанием, в то время как она пыталась ему противиться.
– Марта Исаевна, вы всё ещё хотите посмотреть на мои картины? – неожиданно нарушил молчание Безликий.
Он пристально посмотрел на сидящую девушку и всё, что смогла сделать Свешникова – это утвердительно кивнуть ему в ответ.
Безликий поднялся со стула и прошёл в конец комнаты к большому металлическому сейфу. Марта даже не поднялась, заметив, как он направляется в её сторону. Лишь искоса внимательно наблюдала за тем, как он открывает сейф знакомой связкой ключей.
– Как вы считаете, Марта Исаевна, ваша беспокойная душа, наконец, успокоится, если я скажу вам кое-что о вашем отце? – Безликий извлёк из сейфа среднего размера холст, укутанный бархатной бордовой тканью. Свешникова успела рассмотреть ещё несколько полотен, прежде чем Безликий закрыл дверцу сейфа.
– Что вы знаете… о нём? – на одном дыхании спросила Свешникова.
– Знаете, сколько людей побывало на кушетке того маньяка, которого я сегодня оперировал? – Безликий прошёл к мольберту. Марта машинально к нему повернулась, жадно ловя каждое его слово. – Что если я скажу, что тот, кто был замешан в гибели вашего отца, побывал на том месте? Что если я скажу, что он был весьма разговорчив, прежде чем я отрезал ему его длинный язык, хм-м? И что он сознался во всех своих преступлениях и многое мне поведал об Исае Свешникове?
Журналистка почувствовала, как кровь прилила к её голове и застучала в висках.
– Ваш отец был непростым человеком, – продолжал Безликий, аккуратно снимая с холста бархатную ткань. – Он был полон противоречий и никому не доверял. Был, правда, один человек, которому он посвятил свои мысли. Это была огромная ошибка, – он снял с полотна ткань и поставил его на мольберт. Поскольку он стоял спиной к Свешниковой, он загораживал картину своим телом. – Знаете, ваш отец умел жертвовать собой. Увы, он не смог изменить этот мир, но смог изменить вас. Быть может, у вас получится внести перемены в жизнь этого Города? Вы готовы, Марта Исаевна? – он обернулся на девушку. – Взглянуть на картину?
Свешникова медленно поднялась из-за стола и сделала к мольберту несколько нерешительных шагов. Безликий медленно отступил в сторону. То, что журналистка увидела в следующую минуту, повергло её в дрожь.
С картины на девушку смотрел огромный полуистлевший череп. Он выглядел настолько реалистично, что у Марты перехватило дыхание. Его огненные глаза гипнотизировали её, заставляя подойти ближе. Девушка смотрела на них, мгновенно обо всём позабыв. Рот черепа был широко раскрыт, и внутри вместо горла можно было увидеть длинную белокаменную лестницу, уходящую глубоко вниз. В самую темноту. Какое-то странное неприятное предчувствие, словно острая игла, пронзило сердце Свешниковой. Где-то она уже видела эту лестницу, даже спускалась по ней.
Заворожено с нескрываемым восхищением она приблизилась к картине. Глаза её выхватывали, обезображенные гримасой ужаса, лица людей, карабкающихся по белым ступеням наверх. Они протягивали свои руки, моля о помощи и спасении. Из уст их вырывался неслышный зрителю крик отчаяния. Алые капли крови стекали по ступеням вниз, а оттуда из беспросветной холодной темноты на журналистку смотрели два янтарных глаза, полные ненависти и бесконечной ненасытности.
– Вы слышите их крики, Марта Исаевна? – раздался хриплый голос Безликого у самого уха Свешниковой.
Она почувствовала его тёплое дыхание, а ещё запах, запах сырой холодной земли.
– Я слышу их каждую ночь, перед тем как засыпаю, – тихо продолжал говорить он. – Они без конца кличут меня о помощи и просят облегчить свои страдания. Но я не могу этого сделать. Всё, что я могу сделать для них – это выслушать их исповедь.
Свешникова боялась обернуться. Безликий стоял прямо за её спиной. Она ощущала на себе, исходящее от его тела тепло, даже жар.
– Вам нравится картина?
– Да, – коротко ответила Марта.
– И она не кажется вам безобразной?
– Ничуть.
– А я… кажусь вам безобразным? – Марте показалось, что он прикоснулся сзади к её волосам. – Что вы сделаете, когда я выпущу вас отсюда? Напишите какую-нибудь статейку об удерживающим вас силой психопате и преступнике, хм-м? – он наклонился прямо к её уху.