Дензил же мало внимания обращал на подобные сплетни, до тех пор пока его жизнь не оказалась самым невероятным образом переплетена с жизнью таинственного жильца. Их первая встреча оказалась неожиданной и очень странной.
Как-то туманным вечером в ноябре Люциан возвращался из театра. Уже пробило одиннадцать, когда он, оставив кеб у въезда на площадь, пешком направился к своему дому.
Туман был таким густым, что даже в свете газового уличного фонаря ничего не было видно. Люциан осторожно шагал по брусчатке, дрожа от холода, несмотря на то, что поверх вечернего костюма набросил меховое пальто.
Осторожно пробираясь к своему дому, он с тоской думал о горящем камине и об ожидающем его ужине, а посему был поражен, когда услышал знакомые слова Шекспира.
— Быть или не быть! — послышался хриплый голос, — таков вопрос; что благородней духом — покоряться пращам и стрелам яростной судьбы!.. — И затем из тумана донесся звук рыданий.
— Боже мой! — в испуге отпрыгнув, воскликнул Люциан. — Кто тут? Кто вы?
— Потерянная душа! — ответил глубокий голос. — Тот, кому Бог не даст своего благословения! — И незнакомец снова зарыдал.
Кровь Дензила заледенела в жилах, когда он услышал эти слова невидимого существа, плачущего в тумане. Сделав пару шагов, он натолкнулся на человека, сидящего на брусчатке. Тот сидел, закрыв руками лицо, и даже не попытался повернуться, когда Люциан тронул его за плечо. Он продолжал плакать и стонать, переполненный жалостью к себе самому.
— Эй, — продолжал молодой адвокат, снова встряхнув незнакомца за плечо. — Что с вами?
— Я напился! — заикаясь объявил незнакомец, неожиданно повернувшись к Люциану, причем произнес он это очень наигранно. — Я — наглядный пример для трезвенников, предупреждение пьяницам, невольно внушающий отвращение юнцам…
— Вы бы лучше шли домой, — резко объявил Люциан.
— Я не могу найти свой дом. Он где-то здесь, где-то на этой площади.
— Вы на Женевской площади, — сказал Дензил, пробуя привести незнакомца в чувство.
— Мне нужен дом номер тринадцать, — вздохнул тот. — Где дом номер тринадцать? Он же не мог перенестись в сказочную страну?
— Ладно, — воскликнул Люциан, взяв незнакомца за руку. — Ступайте за мной. Я отведу вас домой, господин Бервин.
Едва Люциан произнес его имя, незнакомец неожиданно дернулся и, воскликнув что-то нечленораздельное, отодвинулся. Какое-то внезапное подозрение породило у Бервина противоречивые чувства — смесь ужаса и вызова, и он, переполненный страхом, постарался отодвинуться как можно дальше от молодого адвоката.
— Кто вы? — твердым голосом, требовательно спросил он. — Откуда вы знаете мое имя?
— Господин Бервин, меня зовут Дензил. Я живу в одном из домов на этой площади. Поскольку вы упомянули дом номер тринадцать, я понял, что вы не можете быть ни кем иным, как Марком Бервином, арендатором Безмолвного дома.
— Часто посещаемого дома, — продолжал изгадятся Бервин. — Я часто остаюсь там с призраками и теми, кто хуже призраков.
— Хуже призраков?
— Видениями моих собственных грехов, молодой человек. Я посеял безумие и теперь пожинаю урожай. Я…
Не закончив фразу, он зашелся в приступе кашля, при этом затрясся всем телом. Казалось, этот приступ окончательно лишил его сил, и он вновь склонился к мостовой.
— А это часть моего урожая, — пробормотал он.
Люциану стало жаль напившегося соседа. Неблагоразумно было бы оставлять его в таком беспомощном состоянии. С другой стороны, Люциану не хотелось торчать в липком тумане в столь поздний час. Так как новый знакомый казался то ли слишком больным, то ли слишком пьяным, чтобы двигаться самостоятельно, Люциан снова без всяких церемоний взял Бервина за руку. Это вызвало у несчастного новую вспышку испуга.
— Зачем вы схватили меня? Куда тащите? — спросил он, сопротивляясь Люциану.
— Я отведу вас домой. Вы простудитесь, если останетесь здесь.
— Вы не один из них? — неожиданно спросил Бервин.
— Кого вы имеете в виду?
— Тех, кто хочет моей смерти.
В какое-то мгновение Дензил решил, что имеет дело с сумасшедшим, и поэтому заговорил примирительно, словно хотел втолковать что-то ребенку:
— Я ничего плохого вам не сделаю, господин Бервин, — мягко проговорил он. — Пойдемте домой.