— Первый, я Пятый! Возвращаемся. Задание выполнено.
— Молодцы, Пятый! Что с аборигенами?
— Произведено частичное стирание памяти. Согласно приказу, сохранена жизнь. Подробности по прибытии.
— До встречи на борту, Пятый!
— Вас понял, Первый. Конец связи…
9.Им, все-таки повезло…
Через три часа после начала похода их подобрала дрезина путевого обходчика, идущая в Трамп. Усталые трапперы не стали отказываться от предложения подвезти, забыв на время про гордыню.
В результате уже к полуночи они были на вокзале Трампа. В это время здесь было пустынно, и возвращение прайда — не столь триумфальное как отбытие — прошло почти незамеченным. Разве что старый гоблин-носильщик, без дела шлявшийся по перрону, воззрился на них с суеверным ужасом. Ну, да изумление его было понятно: поезд, на который загрузились трапперы, ещё был в пути, и даже близко не подошёл к Столице. А эти — уже здесь!
— Мы решили вернуться, — походя, обронил Чёрный Рок. И заработал за это оглушительного леща.
— Дундук! — начисто забыв про недавнее ранение гоблина, зло выговорил ему Ворчун. — Ты думай, когда говоришь! Ну, или хотя бы спрашивай старших! Чего к нам внимание-то привлекать?! Забыли мы что?!
Ян промолчал, но молчание его было вполне красноречиво. Конечно, он поддержал гнома…
Рок вздохнул, шмыгнул носом, и не пошёл уже — поплёлся следом за старшими товарищами.
Так они прошли несколько переходов, никем не остановленные, пока на перекрёстке двух мостков не столкнулись с Тиллем Сквернословом. Старый знакомец Яна, опытный траппер, Тилль очень удивился, увидев их здесь.
— Вы же вроде в Столицу собрались! — воскликнул он, после того, как утихли бурные приветствия.
Ян пожал плечами, ещё хранившими следы стальных объятий траппера.
— Так получилось, — нехотя, стараясь не вдаваться в подробности, ответил он. — Видишь ли, мы… передумали. Ну что там делать, в Столице, в сезон дождей?! Другое дело, в сезон цветения или в сезон ветров — там тогда карнавал лепестков или карнавал ветряных крыльев… А сейчас… Ну что там делать сейчас?!
Раскрыв широко рот и остолбенело пялясь на Яна, Тилль кивал заторможено, будто решал для себя — издевается над ним Ян или всерьёз с ума сошёл. Всем было известно, что именно под конец сезона дождей в Столице начинается карнавал, который далеко превосходит и карнавал лепестков, и карнавал ветряных крыльев. Лучшие красотки со всего Тарона — даже с горячего и скупого на эмоции Юга — собираются в эти дни в Столице.
Сам-то Тилль не видел, — он в это время на тропу выходил, — но знающие люди рассказывали: девки там по улицам голые, даже без лепесточка одежды на себе, ходят! И притом никто их за сиськи-письки не хватает — даже наоборот! Поэты — стихоплёты Столичные — и разные прочие там виршеплёты и сагоплёты слагают в их честь свои…, в общем, кто что может, то и слагает. Местные, Таронские скульпторы ваяют свои скульптуры, а художники так и вовсе парсуны с них пишут! Всего-то надо — пройти по Цветочной улице без ничего, и ты уже знаменита…
Так что Тилль ни на йоту не поверил Яну и, проводив удаляющихся трапперов взглядом, поспешил в ближайший кабак — поделиться новостями. Ближайшим кабаком оказался «Дохлый тролль». Готовили там совсем неплохо, не из дохлятины точно; да и пиво варили — тоже хорошее.
Уже четверть часа спустя Тилль, жестикулируя и поминутно клянясь самыми страшными клятвами, рассказывал свою версию истории Яна и его команды.
Только так и никак иначе в Трампе творились легенды.
В доме было тихо и спокойно — как и должно быть, когда дело завершено — любым исходом, — все вернулись, все живы и более-менее здоровы.
Чёрный Рок, правда, только теперь повалился на ближайший диван и пролежал там не меньше получаса, издавая жалобные стоны при каждом вздохе. Но, как только Карл Старший втащил огроменный поднос с мясной закуской, а Карл Младший — поднос с кофейником и полудюжиной чашек, Рок враз ожил, а жрать и пить принялся — за троих. Впрочем, странно было бы, если бы он вёл себя по-другому. Так можно не только поварих, но и самого Карла Старшего оскорбить — дело не только неумное, но и крайне рискованное.
Карл-домоуправитель считал своим долгом кормить хозяев не только вкусно, но и плотно. Чтобы из-за стола, если кто и поднимался, так только место под новое блюдо освободить. В доме трапперов на обед меньше десятка разнообразных перемен не подавали, а на ужин — скромнее, пять-шесть. Благо доходы позволяли!
Зато все пятеро трапперов пребывали в отличном телесном здравии и имели цветущий вид, о чём говорил и их успех у женщин.
Женщин!..
Как раз в эту минуту, глядя на входившую в каминную Гертруду, Ян вдруг затосковал по Оксане. Тяжко вздохнув, он уже собрался было отказаться от еды, но, как оказалось, что Карл Старший вовсе не для того перед ним столбом стоит.
— Господин, к вам посетитель! — в своём лучшем стиле торжественно сообщил он, да ещё и поклонился низко.
Ян, как ни старался, от раболепных привычек отучить Карла не мог. Да и не очень пытался. Раз попробовав, он нарвался на самый жуткий в истории скандал с Ворчуном, и больше не рисковал. Такими карлов создали гномы, и не ему менять традиции, сложившиеся не меньше тысячи лет назад…
— Где? — только и спросил он.
— В библиотеке, — опять же с поклоном ответил ему Карл Старший. — Я осмелился предположить, там наиболее удобно…
Ян устало кивнул и отправился в длинный — почти через весь дом — путь в библиотеку. По пути он все мозги себе свернул, пытаясь понять, что же такого «наиболее удобного» в библиотеке. Так и не сообразил.
Дверь была почти закрыта — оставалась лишь узкая щёлочка. Уже потянув на себя покрытую благородной зелёной патиной ручку, Ян ощутил, как тревожно ворохнулось сердце в груди, забилось часто, неровно. Но, только войдя, догадался, чем это было вызвано.
Аромат жимолости — для него нежнейший и сладчайший из всех ароматов мира — витал по коридору, витал в библиотеке. Даже если б он не увидел уже от самого входа гостя — вернее гостью! — то и тогда бы догадался, кто к нему пришёл. По крайней мере, он знал только одну женщину, всем другим ароматам предпочитавшую дикую жимолость. И эта женщина, надменно вскинув гордую головку, встала ему навстречу.
— Оксана?!.. — задохнулся Ян, сам удивляясь, сколь много чувств он умудрился вложить в короткое слово. — Оксана!!
— Ну что ты кричишь? — обвив его шею руками и глядя ему в глаза, с тихим укором спросила Оксана. — Я слышу. Я здесь. Я с тобой. Я тебя люблю.
— И я… И я тебя люблю! — хриплым голосом сказал Ян. И вдруг рассмеялся.
— Что ты? — по лицу молодой гордячки тут же пробежало облачко.
— О, — выдавил Ян, вытирая слезы и будучи не в силах побороть переполнявшее его и рвущееся наружу безудержное веселье. — Я понял, отчего Карл Старший тебя в библиотеку отправил. Мол, удобнее всего!
Несколько долгих мгновений Оксана смотрела на него недоумевающе, потом поняла — рассмеялась. Вспомнила, где находится спальня Яна…
— Постой! — уже у дверей, вывернувшись из его объятий, воскликнула она вдруг. — Я тут как раз вспомнила… То дело, из-за которого ты из моей постели сорвался прошлый раз, оно закончено?
О, Ян тут же узнал ту, прежнюю Оксану! Отчаянная собственница — как и все женщины — она никогда не согласится делить его — ни с чем, и ни с кем.
— Закончено, — поспешно сказал он. — Конечно, закончено!
Санкт-Петербург
февраль-март 2003 — апрель 2010 гг.
[1] Руглиш — русский инглиш — русские слова латинскими (английскими) буквами. Основной общеупотребительный письменный язык Империи и в том числе — Тарона.