— Давай-ка собираться, Строри! — сказал ему вожак. — Боюсь, к нам гости…
— Какие гости?! — искренне изумился Ворчун, уставившись на спешно обряжавшегося Яна. — Это же…
Он замолчал. Позволил — нет, заставил себя! — потратить несколько драгоценных мгновений на размышления.
За это время, звёзды уже выросли в размерах до хорошего блюдца, и гном, обладавший острым взором, уже видел — никакие это не звёзды. Бог весть кто сотворил их, но — сотворил. Искусственные они как вот этот вагон.
— Кажется, к нам гости оттуда, — вслух озвучил он то, что давно уже понял Ян. И ткнул коротким, волосатым пальцем в потолок.
— Первый, я пятый, атакую!
— Пятый, осторожнее там, черти…
«Мудрость» Ворчуна не имела границ…, но куда важнее была его способность действовать молниеносно. Не прошло и пары минут, как все пятеро трапперов были на ногах, при оружии и даже у окон.
Застыв в напряженном ожидании, они смотрели на то, как пять «звёзд» приближаются к поезду — неспешно и плавно, невесомо скользя в угольно черном небе ночи, — охватывают состав со всех сторон, словно вознамерившись перекрыть пути отхода.
— Братцы, а ведь нам с ними не справиться ни за что, — пробурчал вдруг Ян. — Давайте-ка к выходу… И по быстрому! Не знаю я как, но они по-моему на атаку нацелены!
— Откуда тебе знать, что у них есть атака? — возразил Ворчун. — Летят себе пять… шариков. Может, там и людей-то давно нет.
Ян только плечами пожал. Ждал чего-то. Дождался.
Один из «шариков», хотя Яну больше нравилось название «звезда», внезапно ускорился и оказался во главе состава. Из основания его вырвался широкий голубоватый луч и коснулся сначала паровоза, а потом — первого вагона. Ширины луча — как казалось Яну, должно было хватить, чтобы пройтись по всему вагону.
— Быстро наружу! — выкрикнул Ян, бросаясь к другой стороне.
Если и было у кого-то желание поспорить, то после начала атаки пропало напрочь — как и не было его! Сначала Ворчун, потом Наката с Вилли, последним всё-таки не до конца оправившийся Рок, — трапперы бросились к окнам. И, хотя прыгать приходилось на огромной скорости, да и не было раньше такой необходимости — сигать с поезда на все ходу, ни один не задержался, не задумался ни на секунду, перед тем как шагнуть в черный, дышащий копотью и болотом проем окна. Сломанные кости срастутся, а вот против инопланетного оружия защиты и лечения ещё не придумано. Уже узнали — убедились.
Слава Богу, всё это время пять вражеских, как успели себя убедить, кораблей находилось на обратной стороне и их не заметили. Меж тем…
— Поезд останавливается! — выдохнул Вилли. — Может, рано мы прыгнули?
В падении он сорвал кожу с руки на фут — не меньше. Мясо под кожей ещё кровило, а болело так и вовсе немиром. Но Вилли даже не морщился, только руку берёг, да мешок с припасом на левое плечо к здоровой руке перебросил. Ему было, в общем-то, даже весело — гномы, они вообще тяготы переносили легко. Яну пришлось тяжелее: он и упал не так удачно, и боль волевым усилием заглушать не умел. Пришлось бы плохо, если бы Ворчун — всевидящий Ворчун! — не сунул ему флягу с гномьей настойкой. Чёрт знает, из чего гномы её делают, — на вкус дерьмо дерьмом! — но помогает. Боль сразу же отошла, а вместо хмеля в голове сплошь трезвые мысли. Прямо, даже обидно.
— Пошли-ка отсюда, — тихо сказал он, и, не вставая, откатился в ближайший густой кустарник
Поезд остановился шагах в ста от залегших в кустах трапперов. Просто остановился! И, хотя паровоз стоял уже на склоне и, по логике, должен был уже податься, откатиться назад, остался стоять.
Вражеские летающие корабли зависли над ним, и из их чрева, примерно из того места, откуда раньше били голубые лучи, теперь скользнули чёрные фигуры. Солдаты!
— Вот чёрт, — прошептал Ворчун, припав к прицелу лучемёта. — Сейчас бы я половину снять успел.
— Лежи! — хриплым от пережитого голосом велел Ян. — Лежи, Ворчун! Вот если бы мы пушку захватили… Нет, и тогда не знаю. Лежи.
Строри проворчал что-то в бороду. Негромко. Так, что почти никто ничего не расслышал. Кроме Вилли. Но маленький гном только ухмыльнулся, ничего никому не сказав.
Дальше было ещё веселее. Десантники проникли во все вагоны, но больше всего — восемь силуэтов — нырнуло в последний, четвёртый вагон. Минут через пять они выбрались на крышу с длинным продолговатым предметом в руках — пушка была у них.