Глава 8
Мухоморня, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф, Оксфорд.
Шоковая терапия по ощущениям сродни наркотикам. Каждый раз, когда Санитар Оджер нажимает на кнопку, мое тело трясет так сильно, что мозги немеют. Это не такое уж плохое ощущение, если думать позитивно. Я закрываюсь от мира на тот короткий миг, когда мое тело сотрясает дрожь. Порой, мир сам по себе кажется мне слишком шумным.
В довершение ко всему, меня пропитывают некой жидкостью, чтобы улучшить проводимость тока. Каждый раз, нажимая на кнопку, Оджер хихикает и ухмыляется. Удары короткие и по существу. Если подержать кнопку чуть подольше, я смогу превратиться в хорошо прожаренного цыпленка на ужин каннибалам.
— Как самочувствие, Мухомор? — Вальтруда выдыхает кольца дыма в воздух. Ей нравится называть нас, безумцев, Мухоморами. Место, где меня мучают называется Мухоморня. Это больничный сленг. Эдакая аналогия с ядовитыми грибами, поскольку шоковая терапия превращает мозги пациентов в кашу, и они находят это увлекательным. Уверена, что Вальтруда и Оджер не хотят моей смерти. Что в этом веселого? А вот наблюдать, как я страдаю — чистой воды развлечение для них. Подземная жизнь довольно скучна для медсестер и санитаров. Я вижу это во взгляде Вальтруды. В этом проблема нормальных людей. Они почти всегда имею лицензию, убивать, по их мнению, психов.
— Господи, — я сопротивляюсь боли и заваливаюсь обратно на Оджера. — Я всего лишь сумасшедшая. Ничего личного. — Полагаю, я заслужила все это своей попыткой побега.
Два часа спустя, я возвращаюсь в свою клетку. Боль и головокружение — наименьшие из моих неприятностей. Я чувствую себя одинокой, без своей Тигровой Лилии. Санитар Оджер говорит, что ее пересадили в новый горшок и отнесли в кабинет Доктора Тома Тракла, развлечения ради. Бедная моя Тигровая Лилия, теперь она в лапах этого жестокого человека. Пару минут спустя, Вальтруда говорит, что ко мне пришли посетители.
Глава 9
Комната для Свиданий, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф, Оксфорд
В комнате для свиданий, я сажусь напротив матери и двух сестер. Между нами нет никакого барьера. Просто столы. Визит длится максимум полчаса. Пациенты лечебницы обычно ведут себя неплохо. Хватает одного угрожающего взгляда Санитара Оджера или медсестры Вальтруды.
— Как ты себя чувствуешь, Алиса? — моя мать протягивает руку и дотягивается до моей ладони. Я позволяю ей, не смотря на то, что я не вполне уверена, что она — моя мать. У нее жиденькие нечесаные каштановые волосы. Глаза на мокром месте. Наверное, она меня любит.
— Безумной. — Я выдаю слабую улыбку.
Лорина и Эдита, мои сестры, хихикают, закрывая ладошками рты. Глаза сверкают. Они больше похожи на моих сводных сестер. Думаю, они меня вообще терпеть не могут.
— Не говори так, милая, — искренность моей матери должна как-то повлиять на меня. Но я ничего не чувствую. Быть может, все потому что я сумасшедшая. Я не помню ее имени, но я и не спрашиваю. Зато я удивляюсь, что помню имена сестер. Может, потому что они плохо ко мне относятся. Я встретила их впервые всего неделю назад. До этого, скорее всего, у меня был кто-то еще. По-крайней мере, тату на руке указывает как раз на это. — У тебя были трудные времена. — Моя мать по-прежнему выражает столько заботы, что я даже готова поверить в то, что она моя мать.
— Ты можешь вытащить меня отсюда? — я прекращаю драму.
— Опять, приехали, — произносит Эдита. Лорина закатывает глаза и отводит взгляд. Думаю, она стреляет глазами в симпатичного паренька неподалеку от нас, который пришел проведать свою мать. Я все равно стараюсь не обращать на них внимания. Не похоже, что они мне помогут.
— Сколько я здесь? — спрашиваю я у матери.
— Два года, — добровольно отзывается Лорина. Похоже, она рада подколоть меня. — С семнадцати лет.
— А почему я здесь? — настоящий вопрос в том: “Кто я в этом мире?”; но такие вопросы задавать не принято, чтобы вас не приняли за сумасшедшую.
— Ты убила своих одноклассников, одного за одним. — слова Эдиты падают на меня словно камни. Думаю, она старше меня. Она чертовски серьезна. Зато Лорина витает в облаках и просто помешана на своих наманикюренных ноготках.
— Как я это сделала? — Мой разум отказывается поверить в то, что я способна на чье-либо убийство. Я пытаюсь вспомнить об этом хоть что-нибудь, но не могу.