— Почему Вы не узнали все подробности, когда принимали пациента? — интересуется девушка, выражая свое недовольство, но, минуту погодя, усмехается и добавляет, — ждали, пока я приду и буду делать всю «грязную» работу?
— Не ваше дело, «как» и «почему», — сухо отвечает Квон и кривит лицо, поправляя воротник белоснежного халата, что душит его. — Тем более, я не мог допустить, чтобы Вы слонялись без дела, а к пациентам, даже с врачами, Вас допускать опасно.
Кабинет охватывает молчание: Юн так и не решается возразить, понимая, что сама виновата, а Джи Ен — добавить хоть что-то, но в конечном итоге, тишина спадает:
— Я догадываюсь, что это за расстройство, — неуверенно начинает он, потирая руки, — необходимо сделать один тест, который даст точные показания.
Квон встает с места, забирая в который раз необходимые бумаги, и подходит к двери, однако Юн не приходит даже в легкое движение.
— Так уж и быть, идемте со мной, я не имею права лишать Вас практики, — добавляет он.
Пара врачей вместе с санитарами проходят часть здания со сложно расположенными переходами, отливающими белизной, как и и звонкий кафель, застилающий пол. Шаги останавливаются возле запертой двери, но их звук продолжает разноситься вглубь пролетов. Врач открывает палату, где его ждет Вон, и заходит вместе со своей свитой, в стороне которой держится Мин, уже не так отчаянно рвущаяся помогать. Больной не реагирует на гостей. Квон кивает, и подчиненные мгновенно срываются с места. Они укладывают Вон’а и готовят его руку, пока Джи Ен точно набирает мутноватый раствор: его длинные пальцы возятся со шприцем и флаконом диазепама¹, после врач подходит к пациенту и струйно вводит препарат в вену, не затратив на манипуляцию и минуты.
— Сейчас все объясню, — твердо молвит он, обращаясь к Мин, так как девушка не выглядит уверенной — в ее глазах читается растерянность и отрешенность от происходящего. — Диазепамовый тест: вводится доза препарата, а затем наблюдается реакция пациента. Я заподозрил, что это деперсонализация — расстройство самовосприятия. Обычно она является защитным механизмом психики при возникновении сильного эмоционального потрясения, что и случилось с Вон’ом. Интересный факт, зачастую, при диагностике данную патологию путают с шизофренией, так как есть пересекающиеся факторы.
Положительная реакция наступает через полчаса — отрешенный пациент меняется в лице: гримаса превращается в легкое беспокойство, а глаза бегают по сторонам. Движения становятся более отчетливыми, и Вон больше не шатается из стороны в сторону. Однако, данный «яркий» эффект длится недолго.
— Наш случай, — метко замечает Квон и, сделав пометке на очередной бумажонке, приказным тоном добавляет, — идемте.
— Значит, это то расстройство, о котором вы говорили? — вновь задает, однако уже гласный, вопрос девушка, на что Джи Ен кивает. — И какие дальнейшие действия?
— Диагностика и еще раз диагностика, — повторяет Квон несколько раз, взмахнув рукой. — Обычно все основывается на источнике стресса, но в нашем случае он исключен, ведь Вон уже давно не виделся с родными, — врач слегка хмурится и пускает пальцы меж темных прядей, встряхнув их. — Необходимы достаточно объемные дозы транквилизаторов² и исследование мозга, так как зачастую идет нарушение рецепторов.
Мин хмурится, пытаясь впитать информацию, но симптоматика так и вертится в голове, не становясь единым целом. Девушка вовсе не замечает, как оказывается возле кабинета своего начальника до тех пор, пока ее нос не утыкается в массивную спину, окруженную терпким ароматом. Джи Ен чуть поворачивает голову так, что увидеть Юн, смущенно прижимающуюся к нему.
— Никаких объятий на работе, — раздается усмешка, и в свете мощной лампы девушка замечает подмигивающего Джи Ен’а, на чьем лице красуется поджатая улыбка.
— Я и не собиралась Вас обнимать! — звонкий возглас Юн Мин усиливается, благодаря холодным стенам, и девушка отступает в сторону, точнее пытается. Резко повернувшийся Квон сбивает Мин с равновесия, и ее тонкая нога подворачивается. — Вот черт!
— Ахаха, — неожиданный смех сменяет крики, который точно так же разгуливает по зданию, парень крепко хватает Юн за руку и подтягивает к себе, чтобы та встала. — На Вашем месте я бы был аккуратней с выражениями, практикантка Пак Юн Мин.
— Практикантка Пак Юн Мин… — гневно бормочет себе под нос девушка, то ли от злости, то ли от смущения, сама того не понимая; адреналин пробирает от кончиков пальцев и заставляет сердце работать на всю, из-за чего кровь приливает к щекам, скрывая легкие веснушки и заставляя Юн Мин смущаться, да пыхтеть.
— Хочу поблагодарить Вас, — прикрыв глаза, спокойно начинает парень, — Вы помогли собрать сведения из жизни пациента, и эти данные натолкнули меня на верную мысль. Юн Мин, Вы помогли Вон’у и мне сделать шаг к выздоровлению.
Квон вновь протягивает руку и ждет ответной реакции от девушки, дабы пожать ее.
Затемно Мин выходит из здания, кинув кроткое: «До свидания» уже знакомой охране. «Хочу поблагодарить Вас», — бархатный голос парня застревает в голове, а на кисти до сих пор остаются слегка жгущие тактильные ощущения, после прикосновения грубоватых пальцев Джи Ен’а. Юн по-дурацкому улыбается и поджимает плечи, чтобы приглушить зябкий морозец, шагающий по гусиной коже девушки.
Путь старается осветить серая луна, напоминающая губку, а рядом с ней — звезды, чей блеск затмевают огни города, но даже они не способны уберечь от всех опасностей. Среди шумного мегаполиса бродят они, не важно, днем или ночью, рыскающие забаву, выменивая ее на похоть, а ту, в свою очередь, на сладкую кровь, что окрасит в руки в пурпурный, въестся в ногти и засохнет.
Они окружают нас.
Одни таятся за углом, пока тоненькие ножки Юн ступают по каменной тропинке, протягивают свои костлявые руки, но не успевают ухватиться, оставаясь ни с чем.
Другие кричат в своих палатах хриплым и осевшим голосом о том, что здоровы, но получают в очередной раз дозу седативного, и возгласы превращаются в недовольный стон, а после вовсе стихают.
Третьи сидят в своих душных кабинетах, да перебирают папки, делая там заметки, трясущейся рукой, в страхе, что где-то оплошали. «А вдруг заметили?», «А вдруг увидели?», «А в друг…» — громкие голоса разрывают нутро, шепчут, толкают вперед в темные бездонный омут, твердят избавиться от свидетелей, ведь они все видели, они все заметили…
Обернитесь, вдруг рядом кто-то из них.